Самому себе не лгите. Том 1 - стр. 29

– Моей чеченской родне?! – Глаза Барклая выкатились, как два полтинника. – Это, может, по линии сестры отца? – задумался он. – Мама говорила, они поссорились и двадцать лет не разговаривали.

Отыскав контактный телефон, Гоша изложил свои проблемы даме из Ленсовета, немало ее удивив.

Вскоре дама вновь вела его по дворцовой лестнице, только теперь Мариинского дворца. Интерьеры здесь были скромней, чем на Петровской. Разглядывая пилястры и резное дерево залов, Гоша вспоминал колючую проволоку и бетон баррикад, странно было изнутри видеть то, что они защищали. Гошу вели в комитет по защите законности и правопорядка.

Встретили его здесь довольно бурно. Мужчина в бордовом галстуке и распахнутом пиджаке долго не мог отойти от хохота, утираясь салфеткой.

– Они что? По КГБ затосковали? – всхлипывал он. – Так здесь им не Союз! Ах, тоска-матушка! Надо, надо их на место ставить!

Гоша был словно на эстраде: в кабинет заходили веселые люди, и всем хотелось этот «анекдот» услышать именно от него!

– Этих комитетчиков надо бы на комиссию вызвать. Думаю, этот факт мы вынесем и на заседание Думы, пусть глава МВД отчитается! Я знаю, откуда ветер дует! Кто там воду мутит… Хорошо бы полную проверку деятельности МВД провести. Нет, ну послушайте, КГБ вспомнили! Делают что хотят! Идите, молодой человек, спокойно, никакого срока не будет, мы вас в обиду не дадим! – заверил мужик в пиджаке. – А по решению вопроса мы вас в ближайшие дни на комиссию пригласим!

Гоша остался очень доволен посещением Ленсовета.

Тем временем Кирка развила кипучую деятельность. Она носилась с пачками конвертов и кипами газет, рассылая воззвания, куда только можно.

«Граждане! Герою, повесившему 19.08.91 г. российский триколор на здание генерального штаба, сегодня за это грозит семь лет тюрьмы!»

И нельзя сказать, чтобы общественность не реагировала – больше всего отзывов приходило в «Сороку», здесь обсуждение растянулось аж на несколько полос! Только Кирку это совсем не радовало. Общественность выражала сомненье, что «наша система правосудия достигла такого уровня беспристрастности и человеколюбия», предлагая просто «повесить на том же месте самого Гошу», причем сидеть или висеть, по мнению общественности, он должен был в довольно многочисленной компании.

От сознания бессилия и несправедливости Кирка плакала в подушку, стараясь не показывать Гоше ни слёз, ни заметок.

– Ну что ты хочешь? – успокаивал ее Барклай. – Мне уже и самому стыдно, что я там был!

– А может, ты был прав? – всхлипывала Кирка. – Может, мы действительно не тот флаг подняли? Может, «имперский» надо было поднимать?