Самои. Сборник рассказов и повестей - стр. 103
Все вдруг разом обернулись на Ивана Духонина, собравшегося на юга.
– А я чё? Я о детишках своих радею? Я как все.
– Ишь ты, радетель, – усмехнулся уполномоченный, и все засмеялись.
Зацокал языком Авдей Кутепов, закачал головой:
– Такого клоуна и в нашу коммуну? Его ж в работники никто не возьмёт. На что он нам?
Борис Извеков поднялся. Лицо спокойное, взгляд разумный, внимательный. Его имя упоминалось на инструктаже в райкоме партии. Масленников с одобрением кивнул.
– Интересно, кого же ты, Авдей, кроме себя в колхозе видишь?
– Вот – вот, – обрадовался поддержке Духонин. – Сам-то давно хозяином себя возомнил? Твои ж тараканы ко мне на постой с голоду просятся.
Снова смех.
Кутепов небрежно отмахнулся рукой:
– Вот так и соберёмся – убогий телом да хромой на голову, такое ж руководство изберём, так и работать будем.
И его реплику поддержали смешками. А Извеков, будто от пощёчины отшатнулся, побледнел лицом и сел, ничего более не сказав.
Эге, подумал Масленников, да тут не все ясно с руководством, а страсти чисто парламентские. С выборами стоит погодить, приглядеться. Как бы не провалить дело.
И будто по его сигналу какой-то парень крикнул:
– Солнце скрылося за ели, время спать, а мы не ели.
– Верно, мужики, чего воду толочь, – поднялся Масленников со своего места, – Давайте решать по главному вопросу. Будем в колхоз объединяться? Кто «за» – поднимите руки.
– Будем! Будем! Голосуем!
– На машинах пахать – не на пердячей тяге…
– Ты чего, дед, руку прячешь? Тяни.
– Подумать надо.
– Думай, а для какого хрена голову наращивал.
Чувствуя конец собрания, все зашевелились, повеселели.
Колхоз назвали именем героя Гражданской войны Семёна Михайловича Буденного.
Ночевать Андрей Масленников напросился к Извековым.
– Наш ты мужик, Борис. И в райкоме помнят твои заслуги, к тому же грамотный, партийный. Быть тебе председателем колхоза.
– Нет, Андрей Яковлевич, не поддержат меня мужики. Я для них – человек пришлый, хозяин неважный. А к власти тут не мало охочих найдутся.
– Мы рекомендуем – поддержат.
– Тут подумать надо крепко: меня прокатят – я переживу, вашу рекомендацию похерят – гораздо серьёзнее.
– Ты прав – давай думать.
Сидели на крыльце после ужина, курили. Воздух пах зрелыми яблоками, навозом, осенним лиственным лесом. Где-то драчливо промычал бычок, чертыхнулся охрипший женский голос, хлопнула дверь – наверное, загоняли телка пинками в стайку.
– Своё – берегут, – сказал Извеков.
– Правильно берегут, и колхозное будут беречь.
– Сознание людей – это то, что труднее всего поддаётся переделки. Можно межи распахать, скот в одну стайку загнать, но убедить людей, что всё это имущество по-прежнему их, только в общем пользовании, будет не просто.