Самоходчики - стр. 17
На Вашем КВ была пушка ЗИС-5?
Нет, Ф-32.
Как Вы считаете, она для условий боя 42-го года для такого танка как КВ была достаточной?
Желательно бы посильнее. То, что позднее стало 85, 100 мм. Наш корпус продолжал наступление и получил наименование 3-й гвардейский Сталинградский механизированный корпус. Я ранение получил правой руки, но в госпиталь не пошел. А потом всех командиров, которые без танков остались, собрали и отправили на Урал, в Свердловск. Там я попал в другой полк, на самоходки СУ-122 в марте 43-го. Мы маршевыми батареями по 5 самоходок прибыли под Пушкино Московской области и там в лесу формировались в наркоматовских дачах. Формировался полк 1454-й самоходно-артиллерийский и он получил после наименование Перемышленско-Лодзинский Краснознаменный орденов Суворова и Кутузова. Командиры были назначены батарей, взводов, самоходок, знакомили нас с командованием полка, выстраивали, а потом – боевое сколачивание подразделений: и вождение тут отрабатывали, и стрельбы. Здесь стреляли боевыми снарядами, по несколько снарядов. Фронтовиков было немного, большинство были новички в полку.
Как Вы отнеслись к тому, что перешли на самоходки воевать?
А ничего. Стояли мы немного в обороне, а у нас два командира были, которые учились на самоходчиков. Они закончили самоходное училище и рассказывали как с закрытых огневых позиций стрелять, как панорамой пользоваться – артиллерийская панорама стояла. А так-то техника та же самая: двигатель, коробка, фрикционы – главный, бортовые – все. В обороне мы стояли до 15 июля под Понырями, совхоз «1 Мая». Полк был включен сначала в состав 13-й армии генерала Пухова. Полк был отдельный и в обороне стояли апрель, май, июнь. Стояла 128-я бригада танковая рядом, но очень слабенькая – там один батальон был «тридцатьчетверок», а остальные – легкие танки Т-60, Т-50. Они чего могли «сорока-пятками»; у Т-60 двадцатимиллиметровая пушка – ничего они не могли, но оборону держали нормально. Правда, что было плохо – у нас были гаубицы, у которых не только подкалиберных снарядов не было, но и бронебойных, а только осколочно-фугасные. Мы ими стреляли по танкам с колпачков и полным зарядом. Выводили из строя, не поджигали, потому что не могли пробить броню. Гусеницы сбивали, по башне били, – а снаряд-то был тяжелый 21,76 кг, – бахнет, так чувствуется там.
Как для Вас началась Курская битва?
Залпом наших орудий за час до наступления немцев. Мы радовались конечно, что наши бьют. А потом немцы себя в порядок привели и по нам. Наши открыли контрбатарейную стрельбу, в которой наш полк не участвовал. У нас было 28 снарядов в боекомплекте и мы стояли в первом эшелоне. Нас сразу включили в 9-й отдельный танковый корпус, он потом стал называться Бобруйско-Берлинским. Начиная с 5 июля на нашем участке отступления не было, только немцам удалось занять половину Понырей, северную окраину. Они заняли ее где-то 7 июля и мы нанесли контрудар, в котором участвовал наш полк, 73-я дивизия и 75-й гвардейский танковый полк. (Вероятно, ошибка. Правильно: 27-й гв. танковый полк. – А. Б.) И мы их выбили, а в целом они на отдельных участках вклинивались между 13 и 70-й армиями на 10–12 км. А больше не могли.