Самое справедливое убийство - стр. 10

Киселев поднялся со стула и стал прощаться.

– Квартиру Клемма сдали государству? – поинтересовался он. – Ведь вы говорили, у нее не было родственников.

Наталья Михайловна взмахнула руками:

– Конечно, надо было сказать и об этом. Представьте себе, нет. Там поселилась известная нам личность – врач Белозерова. Когда я встретила ее возле Машиного подъезда и поинтересовалась, что она здесь делает, то услышала: мол, покойная Клемма написала на нее завещание, и теперь эта квартира принадлежит ее дочери Эллочке.

– Может быть, ваша подруга действительно сделала это? – спросил Киселев.

– Сделать это, милый, она никак не могла. – Хозяйку даже затрясло от возмущения. – Перед тем как лечь на операцию, она хотела написать завещание на мою дочь Анечку, но я категорически воспрепятствовала этому. Во-первых, у дочери уже есть квартира, и не одна: я умру – достанется эта. Во-вторых, я имею какое-то предубеждение насчет завещаний. Я понимаю: за границей их пишут сплошь и рядом, молодые и старые. Ну, а до нас это еще не дошло, поэтому у меня завещание ассоциируется со скорой смертью. Тогда я не дала Маше это сделать. Правда, подруга все равно хотела завещать квартиру моей семье.

– Не желаю, чтобы она отходила государству, – объясняла Маша. – Пусть за ней ухаживают близкие мне люди, слишком здесь мне все дорого. И не спорь, Наташа. Рано или поздно твоя Анечка станет ее владелицей. Как вы думаете, – обратилась старушка к Павлу, – после таких слов Клемма могла отдать ее Белозеровой?

Киселев пожал плечами:

– В жизни бывает всякое.

– И все равно, – пожилая женщина упрямо закусила губу.

– Скажите, а у нее действительно никого не было? – задал вопрос оперативник. – Может быть, ей все же удалось кого-нибудь найти?

– Она бы сказала, – уверенно произнесла Наталья Михайловна. – Хотя постойте... Однажды я была у нее в гостях, и вдруг кто-то позвонил. Маша взяла трубку..

– Ах, это опять вы, – недовольно сказала она, – по-моему, на данном вопросе мы поставили точку. Я еще раз повторяю: я отыскала внучатого племянника, проживающего в Марселе. Что же тут непонятного? И перестаньте сюда звонить.

Когда же я спросила, о чем идет речь и что это за внучатый племянник во Франции, подруга лишь отмахнулась:

– А, не обращай внимания.

Видя, что она не хочет говорить на эту тему, я больше никогда не спрашивала о ее родственниках.

Киселев почувствовал, как вспотели ладони. Версия убийства Корнийца росла как грибы после дождя.

Мария Ивановна сидела в своем кабинете за письменным столом и просматривала черновики диссертаций Геворкяна и Корнийца. Что ж, Ашотик молодец, практически готовая работа, еще немного подправить – и можно писать чистовик. А вот с Толиком опять проблемы. В последнюю встречу вроде все разобрали, все разложили по полочкам – и опять ошибки. Не дано мальчику быть великим ученым, а он этого не понимает. Ну да ладно. Желание служить науке должно поощряться. Клемма сделала несколько пометок на полях и протянула руку к телефонной трубке, собираясь звонить Корнийцу. Если только паршивец не убежал на танцы, можно сегодня еще поработать с ним. Женщина уже набирала номер своего аспиранта, как вдруг услышала звонок в дверь. Недоуменно пожав плечами (сегодня она никого не ждала), Мария Ивановна направилась к входной двери.