Самое королевское убийство - стр. 13

Последующий поиск по картинкам выдал фотографии высокого стройного мужчины с кожей цвета чая с молоком, острым носом, румяными щеками, прямыми густыми бровями и глазами такими же голубыми и пронзительными, как у королевы.

На более ранних фотографиях молодой Эдвард меланхолично подпирал белые стены, увитые бугенвиллеями: босой, в джинсах клеш и выцветших футболках, в сопровождении женщин в мини-юбках с прическами а-ля Брижит Бардо. Позже, запечатленный с вереницей стройных блондинок в облегающих платьях, он, похоже, отдавал предпочтение розовым и фиолетовым пиджакам, балансирующим на грани китча.

Судя по последним снимкам, Эдвард затем перешел на более непринужденный деревенский стиль: вощеная куртка поверх джинсовой рубашки, потертая шляпа трилби и хлопковый шарф с бахромой, подчеркивающий цвет глаз. Благодаря выдающимся бровям и крупному носу его лицо могло бы выглядеть устрашающе, но когда Эдвард демонстрировал яркую, белоснежную, небританскую улыбку, его харизма мгновенно привлекала внимание, даже на фотографиях, где полированная медь волос выцвела до бледного золота.

На самой свежей фотографии, которую Рози удалось найти, он стоял у капота старого лендровера “Дефендер”, выкрашенного в розовый, а у его ног сидели три собаки. Сен-Сир облокачивался на открытую дверь автомобиля, и на мизинце левой руки отчетливо виднелся перстень с печаткой. Рози передернулась.

Королева поужинала в столовой со своей фрейлиной, а затем Филип позвонил ей из постели.

– Мне сказали, что Неда Сен-Сира кто‐то порубил на кусочки. Что, черт возьми, произошло? – В его голосе слышалось потрясение, но ему явно стало лучше.

– Не совсем так. Пока нашли только один кусочек. – Королева наслаждалась вечерним виски в салоне с фрейлиной, перед тем как отправиться в постель.

И кто ему сказал? Сплетни распространялись среди слуг со скоростью лесного пожара и имели тенденцию мутировать, как при игре в испорченный телефон. Бог знает, о чем судачат сейчас в служебном крыле.

– Помнишь Белый бал, который они с Патриком закатили здесь для твоей матери?

Королева помнила. Это было в начале шестидесятых, когда они с Недом еще виделись регулярно. Неду, вероятно, было не больше двадцати, но он и его дядя Патрик уже были партнерами по организации мероприятий для высокого общества примерно в пяти графствах. Идея бала в Сандрингеме выросла отчасти из “Черно-белого бала” Трумена Капоте в Нью-Йорке, а отчасти из портретов принцесс кисти Франца Винтерхальтера, который изобразил женщин в романтической манере: в белых платьях с открытыми плечами и с роскошными кринолинами. Напротив стула, на котором сейчас сидела королева, висел такой портрет молодой королевы Виктории. В тот вечер мама блистала, словно кинозвезда, в нескольких слоях тюля цвета слоновой кости. Нед приложил огромные усилия, чтобы украсить дом цветами из знаменитого белого сада в Ледибридже, а также искусными бумажными орнаментами, которые смастерил сам и развесил в каждом зале. Ночь была волшебной… пока перепившего гостя не стошнило в один из роялей, но едва ли в этом можно винить Неда.