Самодержавие в истории России - стр. 41
Третья глава монографии посвящена вопросу о влиянии Октябрьской революции на представления польских историков о Российской империи. Автор задается вопросом о том, поверили ли русисты возрожденной Польши в «новую эпоху, которая принесет человечеству самую счастливую из возможных и при этом научно обоснованную форму существования» (2, с. 161). И отвечает, что не поверили. Они лишь писали о том, что империя является теперь не российской, а пролетарской, более того, она уже не совсем похожа на империю (там же).
Наиболее ярким представителем послереволюционной польской историографии был Ян Кухажевский, автор семитомного труда «От белого царизма к красному», посвященного истории России от конца правления Александра III до 1917 г. В нем Кухажевский писал, что царская система власти была «выражением “национально-государственной” мегаломании и ксенофобии» (2, с. 167). Об этом свидетельствовал тезис московской политической доктрины о том, что только российский царизм находится на страже «чистого» христианства, а «католицизм – это отступление от него и ересь» (там же). Пытаясь найти отличия царской России XVI–XIX вв. от Российской империи начала XX в., Кухажевский утверждал, что «составные части системы те же самые: сущность осталась прежней» (2, с. 170).
Другие польские историки межвоенного периода тоже выделяли негативные черты царизма и отдельных правителей России. Так, Владислав Конопчиньский сомневался в гениальности Петра Великого. В своей работе «Времена абсолютизма, 1648–1788» он писал, что гениями называют правителей, создавших что-то новое, оригинальное, масштабное, а Петр I «в этом отношении сделал немного» (2, с. 239). Еще один исследователь, Казимеж Тышковский, размышляя в 1924 г. об изданной в Советском Союзе книге Роберта Виппера, посвященной Ивану Грозному, отмечал следующее: «Вся симпатия автора находится на стороне самодержавия, которое для него является более демократичным, чем либерализм боярской аристократии; автор опускается даже до апологии тирании, имевшей опору в низших слоях общества. Трудно не заметить в этом сходства с сегодняшней Москвой» (2, с. 242).
В заключение А. Вежбицкий пишет, что «исторический путь России проходил от деспотизма к деспотизму (от белого до красного царизма)» (2, с. 243). А польские историки описывали конкретные черты той или иной эпохи. В целом для имперской России были характерны «агрессивность, всевластие», а также «милитаризация государственных структур, коррумпированная бюрократическая машина» и т.д. (там же). Что же касается «красного царизма», то появление этого понятия было связано с типичной для России формой правления – бесконтрольного самовластия. В то же время, как пишет автор, трудно понять, что сыграло решающую роль в становлении тоталитарного режима в стране – русские государственные традиции или заимствованная у Запада идеология марксизма (2, с. 248).