Сами о себе. На рубеже тысячелетий - стр. 57
А. Авторханов
Мне кажется, что народ, весь в целом народ, опьянел от денег. Семьдесят пять лет у людей не было настоящих денег. Ведь советские рубли деньгами не были, недаром их называли «дубовыми» или «деревянными». И вдруг появляются деньги, на которые можно купить ВСЁ, ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ, за границу съездить, иномарку приобрести СВОБОДНО.
Деньги стали вожделенной частью жизни и для тех, у кого их нет, и для тех, кто в них купается. Деньги, как символ нового и одновременно как символ безобразия. Должно пройти какое-то время, чтобы люди, мягко говоря, насытились. А сейчас все ходят бухие от денег, и это смахивает на алкогольную интоксикацию…
В. Аксенов
В России живут бок о бок два отдельных, нисколько не похожих народа, и народы эти с давних пор люто враждуют между собой. (Чтоб он провалился, византийский орел с двумя головами – шизофренический символ, выбранный Иоанном Третьим в качестве герба нашего государства.) Есть Мы и есть Они. У Нас свои герои: Чехов, Мандельштам, Пастернак, Сахаров. У Них – свои: Иван Грозный, Сталин, Дзержинский, теперь вот Путин.
Друг друга представители двух наций распознают с первого взгляда и в ту же секунду испытывают приступ острой неприязни. Нам не нравится в Них всё: как Они выглядят, разговаривают, держатся, радуются и горюют, одеваются и раздеваются. Нас тошнит от их любимых певцов, фильмов и телепередач. Они платят Нам той же монетой, и ещё с переплатой. Помимо Нас и Них есть просто люди, которые составляют большинство населения, – и Мы с Ними постоянно пытаемся перетянуть это нирыбанимясо на свою сторону, приобщить к своим ценностям. Вот что, по-твоему, делать с этой реальностью? Поубивать друг друга?
Б. Акунин
Главный результат октябрьского переворота заключается не в миллионных жертвах русского и других народов России и не в косвенных демографических потерях. А в том, что этим потерям люди сегодня не поражаются и не ужасаются. <…>
Примирение с прошлым, а по сути – культивируемое на государственном уровне безразличие к преступлениям большевиков – одна из важнейших основ внутренней политики, называемой «национальным единством». <…>
Армения, забывшая османский геноцид 1915 года; Украина, равнодушная к «голодомору» 1933 года; Израиль, предавший собственный Холокост, – так выглядит современная Россия.
К. Александров
Свобода и терпимость учат уважать чужие мнения, и в такой атмосфере невозможно огульное обвинение в психической неполноценности из-за несогласия или даже непонимания. В советском обществе несогласие рассматривается как ненормальность не только властями, но и обывательской массой. В нетерпимости к чужому мнению, в самоуверенном его осуждении видит автор <А. Подрабинек> психологическую основу карательной медицины. От этой нетерпимости один шаг до наказания за поведение, не соответствующее традиционным нормам. По мерке советского обывателя, эгоизм, трусость и рабская покорность характерны для «нормального человека». Социальное поведение диссидентов выходит за рамки строго очерченных норм общественного поведения советских людей. Это поведение диктуется иными нравственными категориями, ненормальными по советским стандартам. Это не только психически, но и нравственно здоровые люди, несущие нашему больному обществу культуру свободы и демократии, за что их и обрекают на заточение в психиатрических больницах.