Сами о себе. На рубеже тысячелетий - стр. 5
П. Белоусов
Мы живём в одной стране, но у нас два народа. Крохотная кучка думающих, которым нужна бОльшая свобода и честные выборы, и огромная «непродремавшаяся» масса российского обывателя. И между ними – пропасть из страха, самого сильного и опасного страха, и социального недоверия… Можно бороться с «партией жуликов и воров», можно корить русское чиновничье семя, испоганившее собой всю русскую историю, но невозможно отменить тот факт, что непременное большинство русского населения практически не меняется в своих фундаментальных характеристиках уже много веков!..
М. Берг
Россия – страна максималистов.
Б. Березовский
В этом более всего проявилось убожество homo soveticus: выяснилось, что ему нечего сказать не только миру, но и самому себе; выяснилось, что, освобождённый от гипноза коммунистической фразеологии, он находит внутри себя только ничтожество и пустоту. Поэтому его философией, его здравым смыслом и этикой стала «прагматическая эмансипация», т.е. мировоззрение, в котором господствует критерий выгоды, утилитарной пользы, так, что человек считает возможным освободить себя от бесполезных, от прагматически неоправданных нравственных обязательств, ценностей, дружбы, любви, родительского чувства, добродетели и пр., т.е. вообще от любого человеческого смысла… Мы до того дошли, что не замечаем уже собственного цинизма.
…Вот подлинная проблема: ныне люди, проживающие в этой стране, не образуют единого социокультурного целого. У различных групп населения разные отечества, разные святыни и алтари: они чужие друг другу и если готовы кооперироваться, то только из прагматических или сугубо меркантильных соображений. Политики, рассуждающие о восстановлении доверия к себе как к власти, доверяют ли друг другу? Имеют ли хотя бы уважение друг к другу? Признают ли Россию отечеством вне зависимости от того, полигоном какого «-изма» она становится? Ставят ли цели домостроительства выше политических разногласий?
А. Большунов, В. Лисин, А. Тихоновский
Все попытки обнаружить национального героя путем соцопросов выявляют картину столь пугающую, что страна начинает выглядеть безнадежно гиблым местом.
Д. Быков
Те, кто давно убежища просили, кто трижды совесть продали и честь, – уже кричат, что будто нет России. А что же есть? Как раз она и есть! Наследница Византия и Рима, духовная, блаженная страна, она сейчас припрятана, незрима, неслышима. Но где-то есть она. Не может быть, что этот край распила, сплошной ботвы и пафосной братвы, – что это всё действительно Россия, вокруг неузнаваемой Москвы, лежащая бессильным осьминогом. Не может быть, что мир навек поблёк. Есть та Россия, о которой Гоголь, и та Россия, о которой Блок, – шестая часть испуганного света, живой урок другим его частям. Она пока незрима, как ракета, но прилетит – и это всё к чертям! Останутся река, да лес, да пашня, да ветреное в кронах шу-шу-шу. <…>