Самая страшная книга. Беспредел - стр. 31
– Гаврила, открой, пожалуйста. Открой! Я тебе всех скрепышей отдам! У меня много! Дома еще есть. Открой, Гаврила! Он звонит маме!
Тот не ответил. Стоял за дверью молча.
– Гаврила?!
Торопливые шаги растворились в доме. И входная дверь снова открылась. Мимо протопал Соколов-старший. Ушел куда-то в дом. Оттуда послышался разговор на повышенных тонах. Затем вскрикнул Гаврила.
Тьма вновь пошевелилась. От воздуха подвала кружилась голова. Резкие запахи разъедали горло.
Миша вдруг понял, что по-прежнему сжимает в левой руке скрепышей. Разжал ладонь, бросая их во тьму. Подумал о папе, о том, что он обещал взять Мишу на рыбалку на выходных. Что не будет больше выходных. И папы не будет.
Вой вырвался из груди. Звериный, тягучий. Миша обрушился на дверь, барабаня кулаками.
– Ненавижу! Ненавижу! – орал он. – Ненавижу!
Быстрые шаги из глубины дома добрались до входа в подвал. Лязгнул засов. На пороге показался взбешенный Соколов-старший. Вверх взметнулась рука, и от удара по голове у Миши потемнело в глазах. Осев, он потерял равновесие и снова скатился с лестницы.
В пятне света рядом с фигурой гнилозубого появилась его крошечная копия. Гаврила.
– Па…
Еще одна затрещина, и в проеме остался только Соколов-старший.
– Любишь лезть ко всем, говнюк? – сказал тот упавшему сыну. – Мужика играешь?
Щелкнул выключатель. Лампочка выхватила из темноты подвала стеллажи с барахлом. Коробки. Канистры. Банки. Большие пузатые бутылки с мутной жидкостью.
– Пиздуй!
Соколов-старший столкнул вниз Гаврилу.
– Лезешь в драку, будь готов убить! – гаркнул ему вослед гнилозубый. Мальчишка упал рядом с Мишей, ошеломленно глядя наверх. – Иначе нехуй лезть!
– Па!
Соколов-старший неожиданно спокойно отвернулся, исчез из проема, но вскоре вернулся назад с молотком. Положил его на верхнюю ступеньку.
– Его папашу я успокоил. Будет честно, если ты сделаешь то же самое с его ублюдком. Ты начал – ты и закончишь.
– Па! – крикнул, сев, Гаврила. Бросил быстрый взгляд на Мишу. – Папа!
Дверь в подвал захлопнулась.
Миша торопливо отполз от одноклассника подальше. Уткнулся плечом в канистру. Гаврила же смотрел на выход, будто не верил, что его заперли. Встал, хромая, поднялся наверх и стукнул по металлу.
– Я не буду! – гаркнул он. – Я не буду этого делать! Никогда!
Гаврила пнул дверь. Уселся на ступеньку, на которой Миша провел несколько часов. Нахмурившись, посмотрел на собрата по заточению. Оттолкнул ногой молоток.
– Не буду! – сказал он.
Миша молчал. Он очень сильно устал. Из тела словно выкачали всю жидкость, глаза пересохли.
– Я случайно, – сказал Гаврила. – Я не хотел так.