Самая страшная книга 2023 - стр. 30
Старлей неспешно пробирался темными улицами, без интереса посматривая на дома вокруг. За двадцать дней к постоянной темноте полярной ночи привыкаешь. Она особо и не давит, в Старо-Рыбацком при свете смотреть тоже не на что. Древний Рыбзавод на берегу моря каждый год обещали отремонтировать, но каждый год что-то мешало. Это только название такое громкое – завод, на самом деле всего лишь корявый горбыль вместо дома, иссохший труп, а не здание.
Да и остальное… Кирпичные коробки многоквартирников с облезшей краской и выпавшими из стен кусками – можно подумать, что тут когда-то была война и в дома попадали снаряды. Деревянные двухэтажки, в которых, наверное, никто больше не жил, глядели на Бурова пустотой за черными провалами окон без стекол. Жуткие, да, но хуже другое – от них веяло безысходностью и мраком, а это куда неприятнее любого страха.
Но больше всего Бурову не нравился старый Дом культуры, причем он сам не понимал почему. ДК не забросили, до сих пор работал, танцевальные коллективы там какие-то, детские кружки, театр… Ну неприятный он, такой типичный совдеп, бетонный выкидыш той тоскливой серой архитектуры. Даже плакат на нем до сих пор висел: «Пятилетку в три года!» Выцвел, потрескался, но его не снимали. Небось уже считали памятником, таким вот местным культурным достоянием.
Не сказать что старлей ненавидел Старо-Рыбацкое. Нет, ненависти и отторжения не было, но особой любви тоже. Он просто свыкся с этим местом, прилип к нему за двадцать лет. Буров даже не помнил, как поселок его впервые встретил – не до того тогда было, к свадьбе готовились, перед глазами витал только Машин образ, а окружение его не интересовало вовсе.
С женой они познакомились в Мурманске – Маша приехала учиться, а Буров только начинал карьеру. Потом все как-то быстро завертелось, в Большом городе его ничего не держало, и вот – здравствуй, Старо-Рыбацкое. Интересно, но о переезде куда-то еще они даже никогда не разговаривали. Наверное, думал старлей, это потому, что Маша сильно привязана к этому месту – тут родились и жили все ее предки до черт знает какого колена – а Бурову просто все равно, лишь бы жена и дочь были рядом.
Отец Маши – настоящий абориген Старо-Рыбацкого, из древнего народа саамов, или лопарей, хотя второе название местные почему-то не любили. Мало их осталось, во всей области полторы тысячи еле наберется. Вот и в поселке тоже есть община – крохотная, конечно, но все же. Со своим музеем, кстати.
Задумавшись, Буров не заметил, как доплел до конторы. В дежурке его уже ждал Федотов – виновато прятал взгляд и мекал что-то невразумительное. Старлей только рукой махнул – что с него взять? Мелкий еще, да и помощников других все равно нет. Кто будет держать большой штат полиции в такой дыре? Участковый и помощник – это уже много.