Самая страшная книга 2023 - стр. 103

Здесь царило запустение. Пыль напоминала пепел сотен выкуренных сигарет. Оконное стекло никогда не протирали. Между мойкой и печью валялось мусорное ведро с прилипшим к пластмассе картофельным очистком, а в паучьем коконе притулился взлохмаченный веник.

– П-приберемся, и можно жить. Обустроим штаб!

Хана вообразила, как они с Марко чаевничают, утомившись от генеральной уборки. А чтобы было интереснее и страшнее, вообразила, что в квартиру нежданно врывается риелтор в сопровождении потенциальных покупателей.

Из ванной тянуло гнилостным запашком. Обои отклеились, обнажилась белесая шпаклевка. Коридор, в точности как у Максимовичей, изгибался буквой «г». С потолка свисал огрызок провода.

– Мог бы найти штаб получше.

– И найду, – заверил Марко. – Это на п-п-первое в-в-в…

Он замолчал. Хана посмотрела на него, замершего столбом, а потом переместила взгляд туда, куда Марко таращился. В проем межкомнатных дверей.

Единственным предметом мебели в гостиной был стул. И на стуле, лицом к подросткам, сидел человек. Мужчина в серых штанах, сером пиджаке, с большими серыми руками, сложенными на серых коленях, с серыми волосами, торчащими над лобастой серой головой.

Хана ахнула.

Мужчина не шевельнулся. Его веки были опущены, а рот приоткрыт, и Хана видела ряд серых зубов. Одутловатое лицо будто припудрили цементной крошкой.

«Это пыль!» – поняла Хана. Мужчина порос пылью.

– Он ч-что? – от страха Хана стала заикаться, точно передразнивала приятеля. – Он не ж-живой?

Произнести «мертвый» не повернулся язык. Мужчина сидел, как примерный ученик на уроке, колено к колену, стопа к стопе. Ноги босые, серые, с омерзительно длинными ногтями. Хана подумала, эти ногти цокали бы об пол при ходьбе.

– Д-да, – выговорил Марко завороженно. – У-у-умер, и н-н-никто не з-з-знает.

– Надо сказать родителям.

– Н-нет. С-с-сделаем а-анонимный звонок.

Хана кивнула. Она не хотела смотреть на труп, но смотрела. Прежде она видела мертвых людей лишь вскользь: в гробах, выставленных у подъездов, окруженных старухами в траурной одежде.

Казалось, мужчина спит. Сколько ему? Моложе папы. Лет сорок пять.

Как-то Хана подслушала разговор взрослых. Папа рассказывал дяде Гордану про войну, про то, как в Банской краине его отряд проник в дом сепаратистов и нашел повесившегося македонца. «Никогда не забуду, как от него воняло и сколько там было мух», – сказал папа.

Хана втянула ноздрями воздух, но почувствовала только запах застоявшейся воды из ванной. И мухи не роились, как в ночных кошмарах, мучавших Хану после подслушанного папиного откровения.