Самая страшная книга 2020 - стр. 8
И, точно после опустошающей войны, Алла проснулась посреди чуждого выморочного мира.
Придя домой из церкви, она набрала ванну. Разделась, изучила себя в зеркале. За два года она похудела на десять килограммов. Кожа истончилась, под ней ветвились синие вены. Груди, как полупустые мешочки. Шрам сизым шнурком над зарослями лобковых волос – рубец от кесарева сечения, отсюда вышла Даша, мокрая, похожая на жабку, и Алла выдохнула с нежностью: «Какая страшненькая!», а санитарка сказала: «Сами вы страшненькие».
Запас слез иссяк, но без них стало еще хуже.
Алла отправилась в постель, чтобы видеть во сне дочь, чтобы целовать ее и ловить, смеющуюся, среди коряг и сосен.
По неопрятности жилище Гнездова оставляло далеко позади хрущевку Тюриной. Настоящие авгиевы конюшни, провонявшие ацетоном. Нагромождение хлама, мешков, ящиков. Мебель отодвинута от стен, пыльная лампочка цедит слабый свет.
Гнездов плюхнулся на продавленный диван. Алла, занявшая место в подозрительно попахивающем кресле, подумала, что скаредный шеф мог бы поднять ей зарплату. Раз уж она бродит по бомжатникам, хорошо бы получать за это приличные деньги.
Гнездов, прыщавый, несуразный доходяга лет двадцати пяти, уточнил, что «затеял ремонт». Но если кто и сделает здесь ремонт, то следующие жильцы, когда продезинфицируют нору хлоркой.
Алла посмотрела тоскливо на закупоренные фанерой окна. Вручила Гнездову оговоренную сумму, он жадно пересчитал купюры, сунул за пазуху.
– Как вы попали в коммуну?
– Молод был, глуп. Занимался разным, – Гнездов поскоблил впалую щеку ногтями, – наркотики…
– Вы узнали, что Волков лечит наркозависимых?
– Как бы да. Как бы мать моя узнала и спровадила меня. Я там на берегу сутки торчал, под перевернутой лодкой ночевал. Слышал, как они поют. А наутро приплыл паром. Двоих бедолаг, что со мной куковали, попросили сдымить. А меня, ишь ты, взяли на остров.
– Какое впечатление произвела на вас община?
– Ну какое… стремное. Ни телика, ни карт, ни бухнины. Знай паши, дрова руби, рыбу лови, – Гнездов запустил пятерню под футболку с логотипом «Денди», почесал живот. – Потом артиллерия эта злодремучая.
– Артиллерия?
– Ну, вши. Волковцы живут как монахи. Мрачные, мля. Ни побазарить, ни анекдот потравить.
– Но вы остались?
– А у меня вариков не было. Тут мусора прессовали, тюрьма светила прожектором. А на острове… ну там спокойно было. Я как-то втянулся. Даже прикололся. Природа, вся херня.
– В общине царит строгая дисциплина, верно?
– Строже, чем на красной зоне. Ни пернуть без указки. Спим, работаем, жрем. К парому подойти без спросу – выпорют! Но до суши вплавь – два пальца обоссать.