Самая страшная книга 2020 - стр. 18

Нелепые потуги высвободиться отняли последние силы. Тяжело дыша, Алла привалилась к опоре.

«Успокойся», – велел внутренний голос.

Успокоиться?!

«Осмотрись».

Взгляд заскакал по комнате. Кровь (она вспомнила животных во льду, полосу из трупов, обозначившую путь к проклятому острову). Свечи, населившие темницу нетерпеливо елозящими фантомами. Дверь напротив, на полотне из досок-сороковок в ласточкин хвост намалевано черное распятие. Края креста выходят за грань дверной коробки. Краска лоснится.

Сердце затрепыхалось от страха.

«Тише, девочка. Думай, думай!»

За озерцом свечных огоньков пленница различила бочку, полную камней. Вторая такая же бочка стояла справа и, вероятно, служила котлом. Потрепанные березовые веники у дверей, ржавый таз… баня! Ее заперли в бане, скорее всего в той приземистой избе среди бараков.

Перед глазами возник образ отворившего ворота мужичка. В телогрейке и ушанке, с плоским непроницаемым лицом, он молча впустил визитеров за частокол. Алла не могла отделаться от подозрения, что их ждали, что отшельники откуда-то прознали об их приезде.

Поселок был крошечным. Избы, вросшие по подоконники в землю, рядом новые сараи и казенного вида постройки без окон. Всего дюжина зданий. Из полутьмы наблюдали люди. Бородатые мужчины, бледные женщины в платках.

Алла сказала, что больна раком и ищет встречи с Волковым. Мужичок (немой, что ли?) жестом пригласил в барак. Там тоже горели свечи. Грубо сколоченные ящики оказались койками, устеленными соломой. Изможденная женщина принесла травяной отвар в алюминиевых чашках.

– Надо, – сказала она. – Пейте.

Они подчинились, морщась, глотали горькое пойло. Мужичок снял ушанку, под ней была лыжная шапочка. Нет! Мужичок поднял огарок, и Алла поняла: у члена волковского культа выше бровей отсутствует кожа. С него сняли скальп. За что?

«Мало ли за что? Подумал о чем грешном. Или лишний кусок хлеба умыкнул».

Блеклые глаза ощупывали гостей. Солома шуршала в ящиках-койках. Стало тепло. Жарко. Силуэты сектантов двоились.

– Ах вы суки, – Шорин выронил чашку, она покатилась по бревенчатому полу, дребезжа. Шорин шагнул к волковцам, ноги его подкосились, он повалился плашмя. Тьма наползала со всех сторон, нашпиговывала череп ватой.

«Нас опоили, – подумала Алла. – Раздели меня, обездвижили. Зачем?»

«Затем, – сказал голос, – что они психи и командует ими садистка, распявшая собственного сына».

Алла забилась на столбе пуще прежнего. У бочки с камнями поблескивала в свете огарков кочерга, но было проще укусить себя за нос, чем дотянуться до нее.

– Сергей! – завопила она. – Сергей, я тут!