Самая страшная книга 2016 (сборник) - стр. 77
– Тщетно, пани Чернова, – голос Шафранека заставил женщину вздрогнуть. – Это лишь механическая кукла, автоматон, оживленный каббалой кукольного мастера Цвака. А кукловод – я. Я – воля, которая побуждает его к действию.
– Прошу тебя, – Ангелика не отводила взгляда от застывших глаз.
Атанасиус замер. Ангелика встала, подалась вперед. Между их телами теперь было не больше пары дюймов. Неожиданно для себя женщина подняла руку и коснулась восковой щеки. Нежно. Ласково:
– Не надо.
Сталь со свистом пронзила воздух, с сухим шорохом впилась в плоть… Ангелика упала на колени, слезы потоком хлынули из глаз. Она не сразу поняла слова, произнесенные Шафранеком в этот миг:
– Как… как это возможно?
– Должен быть другой путь. – Ровный голос Атанасиуса заставил женщину поднять голову.
Обернувшись, она увидела, что клинок вонзился в топчан на дюйм в стороне от шеи Анежки. Невероятное облегчение почти лишило ее сил. В этот момент девочка пошевелилась. Объятая страхом женщина вцепилась в полу плаща Атанасиуса. Анежка медленно открыла глаза.
Черный дым поднялся из-под раскрытых век. Там была только тьма, тьма живая и жадная. Жуткая, потусторонняя сила сдавила виски, сжала в спазме горло. Перед глазами поплыло, стены комнаты исказились и потекли, воздух дрожал, словно над раскаленным песком пустыни. Удивленные голоса Шафранека и Таубеншлага звучали глухо и гулко, как сквозь водную толщу. Единственное, что не утратило реальности, – Атанасиус, стоящий рядом с ней.
Пропорции пространства расширились, стены и потолок удалились бесконечно, постепенно растворившись в пурпурном тумане, который клубился, как живой, хотя не было даже намека на ветер. Анежка поднялась в воздух, как подвешенная за невидимые нити марионетка. Тело ее только частично обладало какой-то подвижностью – плечо правой руки, предплечье левой, правое бедро, голова. При этом каждая часть словно обладала собственной волей, двигаясь хаотично и невпопад с остальными.
Атанасиус поднял Ангелику на ноги, оттащил назад, закрыл собой. Сбросил плащ, повел плечами, издав отчетливый металлический скрип. Тьма, смешанная с фиолетовым туманом, окутывала все вокруг, делая неразличимыми очертания и границы места. Одно было ясно – это была уже не комната аптекаря. Воздух стал сырым и отвратительно пах тиной, пол под ногами обратился в чавкающую жижей губку мха. Темные, искривленные столбы проступали в тумане.
– Что происходит? – спросила Ангелика. Ужас сковал ее ледяными цепями так, что даже говорить было трудно.
– Другой путь.
Слова Атанасиуса послужили сигналом. Анежка выгнулась дугой, издав продолжительный и жуткий вой, после чего тело ее стало деформироваться, вытягиваясь и искажаясь. Одежда разорвалась, превратившись в длинные, ветхие лоскуты, спутанным ворохом висящие вдоль тела. Руки и ноги удлинились, добавив по нескольку суставов, изгибающихся в разных направлениях. Шея тоже вытянулась, отросли волосы, превратившись в лохмы, спадающие до самых ног. Они скрыли лицо, и теперь видно было только черный дым, который поднимался сквозь них оттуда, где прятались глаза.