Самая страшная книга 2016 (сборник) - стр. 70
В крови. Кровь ее дочери была на платке, оброненном на мостовую. Не маленькое пятнышко – это не остановило бы босяка. Воображение рисовало ткань, целиком пропитанную рубиново-красным, липкую и скользкую в пальцах…
– Нам пора, – сказал Шафранек негромко. – До Старосинагогальной отсюда идти недолго, а нам стоит поторопиться.
Атанасиус молча поднялся со своего места. Ангелика, все еще в плену страха, автоматически последовала за ним. Шафранек замкнул шествие, перебросившись парой слов с толстяком-хозяином. На эстраде звучно хохотал офицер-драгун, прижимая к себе пьяную девицу лет пятнадцати, отчего-то мокрую, как мышь.
Улица снова обволокла их сырым холодом. После душной, угарной жары Лойзичка сделалось зябко.
Ангелика поравнялась с Шафранеком. Вопрос, который мучил ее, следовало бы задать Атанасиусу, но отчего-то она боялась обратиться к этому молчаливому юноше. Пугающее сходство его с куклой в застекленном шкафу, выдержанное до мельчайших деталей, его скупые, выверенные движения, какое-то постоянное внутреннее напряжение, буквально исходившее от него… Все это настораживало и пугало. Ангелика осторожно кашлянула, привлекая внимание Шафранека. Тот кивнул, ободряя.
– Как Атанасиус узнал этого человека, Яромира? – спросила Ангелика. – Ведь он, а за ним и вы были уверены, что он знает об Анежке…
Шафранек кивал в такт словам женщины, показывая, что вопрос понял сразу. Когда она договорила, он улыбнулся, поправив пальцем сползшие на переносицу очки.
– Все дело в крови, пани Чернова, – сказал он тихо. – Пролитая кровь нечиста. Она оставляет за собой яркий след, который легко заметен глазу, специально… ммм… обученному распознавать его. След этот остается практически на всем: на камне и плоти, в воде и в воздухе, даже в мыслях и чувствах.
– Звучит странно… – задумчиво проговорила Ангелика. – Трудно поверить… Именно потому майстер Цвак спросил, моя ли кровь течет в жилах Анежки? Потому он уколол меня?
– Именно так. Атанасиус же, рассмотрев пролитую вами кровь, запомнил ее след и сумел обнаружить его на Яромире, коснувшемся платка вашей дочери. Большая удача! Признаться, я не думал, что нам так повезет. Но не обнадеживайтесь понапрасну – это лишь начало.
Они вышли на Старосинагогальную, широкую и прямую по меркам Йозефова. Поднявшийся ветер разогнал облака, и сквозь рваное покрывало туч проглянул желтый глаз луны, окруженный дрожащим, призрачным нимбом. Стало уже совсем темно, не горели в домах окна, не слышно было человеческих голосов. Гетто казалось огромным, тревожным призраком, с беспокойством и неприязнью взиравшим на одиноких путников.