Сама невинность - стр. 9

Катя тихо говорила, склонив голову, тонким пальчиком что-то чертила на столе, Стас накрыл ее руку своей ладонью, слегка сжал, проводя по кисти большим пальцем. Кожа была нежная и гладкая. Катя посмотрела на его руку, но свою не одернула, ей были приятны эти прикосновения, ей был приятен этот мужчина. Такой красивый, сильный, уверенный и добрый, а еще наверняка он нежный. «Он бы понравился деду», – эта мысль промелькнула в голове и снова вызвала грусть.

– Мне, наверное, надо идти, найду гостиницу, переночую там, а завтра что-нибудь придумаю.

– Вроде умная девушка, а несешь ерунду. Останешься здесь столько, сколько будет нужно. К тому же завтра у тебя собеседование, очень требовательный работодатель, даже не знаю, что он может придумать и что спросить.

– Ты считаешь?

– Уверен, мне ли его не знать.

– Я уверена, что понравлюсь ему.

Они одновременно громко рассмеялись, так искренне и открыто, и так же одновременно замолчали. Катя принялась доедать салат, Стас включил чайник. Повисла неловкая тишина.

– В шкафу возьмешь белье, я лягу в другой комнате.

– Ой, нет, что ты, я так не хочу тебя стеснять.

– Катя, ляжешь там, где я сказал, это не обсуждается. Ты меня совсем не стесняешь.

– Хорошо, как скажешь, босс.

Выпив чая, Катя ушла в спальню, сменила белье, легла, укрывшись теплым одеялом. Снова стало грустно и тоскливо, она теперь совершенно одна на этом свете, деда больше нет. Она очень любила его, строгого, справедливого, заботливого, а еще очень честного.

Он не выносил ложь, фальшь, всегда учил ее быть честной перед людьми, перед самой собой. Наверное, именно поэтому у нее в жизни так все не складывается. Говорит, что думает, лезет, куда не просят. Было еще не поздно, но девушку свалила усталость, она закрывала глаза, а видела улыбку Стаса и улыбнулась в ответ, засыпая.

Сказать, что Стас спал плохо, значит, не сказать ничего. Это была самая отвратительная ночь за последние восемь лет после потери Лизы. Его девушка утонула, ему было тогда двадцать семь, казалось, вся счастливая и долгая жизнь впереди. И тут не стало самого главного и любимого человека.

Тогда были горе, тоска, мука и безысходность. Боль притупилась, но осталась, и, казалось, он всегда будет один, так и не встретит свою женщину. Теперь же все совсем иначе. Сейчас из головы не выходила Екатерина Мельникова. Конечно, сравнивать то состояние и это – кощунство, но заснуть он не мог, а было уже три часа ночи.

В голову лезли дикие фантазии, одна откровеннее другой. И это не просто представлять стройное девичье тело под струями воды его душевой. Это самые откровенные, непристойные и не свойственные ему фантазии. Стас всегда был сдержан в эмоциях и их проявлении.