Сам о себе - стр. 39
Однако сам драматический театр был очень популярен в то время, и казалось очень соблазнительным попасть под сень лучей этого театра – театра больших мастеров и гремевших по Москве пьес.
Мы все же пошли держать экзамен в студию этого театра.
Мы с Акимом прочитали перед столом экзаменаторов свои любимые отрывки. Он – из «Ссоры Ивана Ивановича с Иваном Никифоровичем» (знаменитые строки о бекеше), а я – «Выезд ямщика» Никитина, который был разучен с помощью моего отца еще к нашему гимназическому спектаклю-концерту.
Помню отсутствие самообладания на экзамене и горькое чувство неудовлетворенности после чтения.
На следующий день, не зная еще результатов первого испытания, мы пошли держать экзамен в студию Ф. Ф. Комиссаржевского.
Очень нам хотелось посмотреть на нашего будущего учителя. Осторожно мы попросили секретаря студии:
– Покажите нам самого Комиссаржевского. Нам очень хочется увидеть его. Каков он?
– Ну! Федор Федорович исключительно обаятельный и симпатичный человек. Вы сразу его полюбите.
В это время по комнате, ссутулившись, прошел худой, сумрачный лысый господин, лет под сорок, в просторном английском костюме и, взглянув исподлобья в нашу сторону, гнусаво буркнул «здрасьте» на поклон секретаря.
– Вот и Федор Федорович пришел, – сообщил собравшимся секретарь.
Мы, явно разочарованные видом нашего будущего учителя, пошли в фойе ожидать вызовов на экзамен.
Разочарование от Федора Федоровича было явное.
Впечатление произвел он с первого взгляда несимпатичное.
Меня вызвали раньше Акима.
Федор Федорович сидел в центре стола, наклонившись лысиной вперед и исподлобья, небрежно вскинув на меня глазами, спросил:
– Что это вы в форме? Вы что, еще в гимназии учитесь, что ли?
– Да, я еще учусь, – робко ответил я.
– А как же вы собираетесь учиться в студии?
– А у нас в гимназии уроки кончаются в три часа, а занятия в студии, мне сказали, начинаются в четыре-пять дня. Я смогу успевать.
– А когда вы уроки в гимназии будете готовить?
– Ну, уж как-нибудь постараюсь.
– А в гимназии разрешат вам учиться в студии?
– А я не буду говорить.
– Ну читайте, что там у вас, – и Федор Федорович опять наклонил свою лысину к столу, как бы не смотря на меня.
начал я читать первые строчки никитинского «Выезда ямщика».
– Довольно, – не поднимая лысины, буркнул Федор Федорович. – Достаточно, – прогнусавил он, и я, растерянный, оказался за дверью.
– Провалился, – сказал я Акиму. – И читать-то совсем не дали.
Удрученный, я пошел домой, будучи уверен, что провалился на обоих экзаменах.