Салюки - стр. 55

– Что касается документа № 1, его можно назвать мечтой. – Агапкин кисло усмехнулся. – Сочинил его один из поклонников версии «Сталин – агент охранки», просто чтобы продемонстрировать, как могло бы выглядеть настоящее письмо Еремина.

– Коба все-таки сотрудничал с охранкой или нет? – в который раз повторила я этот дурацкий, не имеющий ответа вопрос.

Я ждала, что старик опять захихикает. Но он молчал, лицо его застыло. Я ушла на кухню, включила чайник. Я ждала, пока он закипит, слушала гул ночного города за окном и никак не могла отделаться от вечного мучительного вопроса: где кончается выдуманный сюжет и начинается жизнь? Или наоборот – где кончается жизнь и начинается выдуманный сюжет?

Из моего кабинета вдруг зазвучала музыка, старый джаз, записи Луи Армстронга 30-х. Мне было лень удивляться, каким образом старик с парализованными ногами сумел встать с дивана, подойти к письменному столу и найти в моем компьютере эту композицию. Я достала из посудного шкафа стаканы в старинных серебряных подстаканниках, опустила в них бумажные пакетики с зеленым чаем. Ко мне на кухню приковылял Вася, подошел к своей миске и ударил по ней лапой.

– Что за манера есть в два часа ночи? – проворчала я. – Ты сегодня завтракал, обедал и ужинал. Хватит с тебя, потерпи до завтра.

Вася сильней ударил по пустой миске, выразительно взглянул на меня, гавкнул, тактично, по-ночному. При всей своей избалованности он все-таки был интеллигентным псом.

– Нельзя столько есть, – сказала я сердито, – в твоем возрасте толстым быть вредно, опасно, понимаешь?

Вася еще раз гавкнул, громче. Он возражал мне, он считал, что есть надо, когда хочется и сколько хочется. Я сдалась, положила ему в миску творогу и несколько печеньиц. Он помахал хвостом, улыбнулся, вылизал миску дочиста за минуту и принялся жадно лакать воду.

Вася в свои шестнадцать собачьих лет, равнявшихся примерно ста десяти человеческим годам, выглядел отлично и не страдал отсутствием аппетита. О недавнем нападении стального чудовища он почти забыл, ранка быстро зажила, только на лестничной площадке, в ожидании лифта, он поджимал хвост, прижимался вплотную к моей ноге, слегка подрагивал. Кобеля бойцовской породы мы больше никогда не видели, он исчез, вместе с охранниками и странными соседями.

Я залила чайные пакетики кипятком, вернулась в кабинет с двумя стаканами. Вася вернулся вместе со мной, сел на коврик у ног Агапкина и положил морду к нему на колени. Старик взял стакан, поблагодарил легким кивком, отхлебнул, сморщился.

– Горячо, пусть остынет немного. – Он осторожно поставил стакан на маленький столик у дивана и погладил Васю своей невесомой сморщенной рукой. – Смотри, твой пес привык ко мне.