Сахарная вата - стр. 26
– А Саул? Где его кровать?
– У него теперь собственный фургон. Саул стал уже слишком взрослым, чтобы жить в одном фургоне со своей старенькой матерью.
– А где же отец Саула? – спросил папа.
– Так кто здесь надоедает с вопросами? – хмыкнула Роза. – Ладно-ладно, отец Саула смылся от нас давным-давно. В последний раз его видели с какой-то цирковой гимнасткой, вдвое моложе его.
– О, простите, – покраснел папа.
– Не волнуйтесь, голубчик. Мне нравится быть независимой. Ну вот! – Она растянула подол моего розового платья. Оно было мокрым, но грязи на нем действительно почти не осталось.
– Великолепно! – похвалил папа.
– Ну так опыт большой! В детстве Саул ни разу не приходил чистым с гуляния, – ответила Роза.
Она сполоснула тазик, заново налила в него воды, достала чистую тряпку и сказала:
– Ну, сэр, теперь ваша очередь.
– Я не сэр, я Чарли, – сказал папа. – А это моя дочь Флосс.
– Добрый вечер, Чарли. Ну давайте приводить вас в порядок. Тот маленький негодяй раскроил вам губу и расквасил нос. Теперь вам день-другой нельзя будет целоваться.
Она очень осторожно вытерла папе лицо. Обычно, если папа ударится или порежется, он ведет себя как ребенок, но сегодня держался молодцом и ни разу не поморщился, даже когда Роза обрабатывала его порезы антисептиком.
– Так, а ваши ноги? На них тоже есть порезы? – спросила Роза, глядя на разодранные на коленях папины джинсы.
– Нет, ерунда, там я всего лишь слегка ободрал кожу, – ответил папа.
– Вы очень мужественный, – сказала Роза. – Но встряску мы все пережили основательную. Думаю, глоточек бренди поможет нам успокоить нервы, как вы полагаете?
Она налила бренди в два симпатичных темно-красных стаканчика, а мне дала вкусного-превкусного лимонада в большом кубке из зеленого стекла.
– Как вам это белое вино, мадам? – спросила она, подмигивая.
– Чудесно! – ответила я. – Но нельзя ли мне еще и чашку чая?
– Ты же не любишь чай, Флосс! – удивился папа.
– Не люблю, но хочу, чтобы Роза погадала мне на чайной заварке.
– Э… честно признаюсь, милая, у меня в шкафу только чайные пакетики. Но если хочешь, я могу погадать тебе по руке. Хочешь?
– О да!
Я нетерпеливо протянула Розе свою руку. Роза села радом со мной, взяла мою ладонь и внимательно всмотрелась в нее.
– Ого! – сказала она.
– Что? Пожалуйста, прошу вас, что там?
– По-моему, Роза хочет сказать, чтобы ты не грызла ногти, и что ты зеница ока для твоего отца, и что вообще у тебя сегодня день рождения, – со смехом сказал папа.
– Ну тебя, пап, – отмахнулась я.
– Да-да, папа, тсс, – сказала Роза, осторожно водя пальцем по линиям на моей ладони. – Так, вот эта линия разорвана, значит, ты испытываешь сердечную боль и чувствуешь, что разрываешься надвое, верно?