Сахарная кукла - стр. 10
– Не хочешь пойти помыться? – грубо предложил он.
– Зачем?!
– Будь ты похожа на человека, мы могли бы сесть в твою тачку и съездить на Репербан.
– Забудь про это! – велела Джессика. – На веки вечные, вообще, забудь! Иначе, я все это расскажу мужу!
Филипп нахмурился.
Пару дней назад они обшарили каждую выемку в развалинах замка, но ничего не нашли. Джесс стала ныть, намекая, что он все выкурил и вынюхал без нее. Потом – истерить, а Фил – огрызаться. Она обозвала его сопляком, он ее – наркоманкой. Она влепила ему пощечину, он ей в ответ и, когда они оба покатились по влажной еще листве… все случилось само собой.
Филипп стал мужчиной.
– Долбаный скорострел! – «поздравила» его Джессика, столкнула с себя и села.
Он не обиделся. Отец говорил, что женщинам наплевать – хорош ты, или же плох. Все удовольствие у них в голове и если ты не попал им в голову, то можешь забить на технику. В голове Джессики жил не он.
– Да, расскажи ему! Так и вижу, как Маркус все бросил и побежал отстаивать твою честь!..
– Я расскажу Фреду! И Фред расскажет все твоему отцу!
– Я думаю, – сказал Филипп, помолчав, – что нашего чувака посадили. И если ты хочешь в нос, нам нужно поискать нового.
– Ну, почему все это происходит со мной? – страдальчески прошептала Джесс.
– Потому что ты – наркоманка? – предположил Филипп. – Потерявшая берега торчушка, которая умудрилась подсесть на обычный кокс?.. Хотя, я не врач, конечно.
Он подождал, но Джесс не отреагировала. Похоже, пора было уходить.
– Хай, Филипп, – напомнила о себе Верена.
Она сидела, как взрослая. Сидела, склонив на бок голову и постукивала по бумаге карандашом, подражая Лизель, отчитывающей горничных. Обычно, она забавляла его своими ужимками, но сейчас Филиппу хотелось взрослых забав.
И еще Джессику. На полу, на земле, в траве… Где угодно.
– Септать не пьиично! – сообщила девочка.
Филипп рассмеялся и посмотрел на нее.
– Привет, Снежок!
Она была очень белая. Очень-очень, – даже для штрассенбергских девчонок. В начале вокруг шептались, что девочка – альбинос. И все, что рассказывала Миркалла – правда… К облегчению всей фамилии выяснилось, что нет. На молочную кожу девочки легко ложился загар, да и глаза оказались не красные, а очень светлые, прозрачные, серо-голубые.
Особо способные даже подсчитали, что девочка не могла быть от Альфреда. Тот был уже четыре года, как мертв, когда крошка Джесс округлилась в талии. Так долго детей не носят даже слоны и память о покойном была очищена.
– Как здорово, когда среди нас есть люди способные сложить два и два, – по праву главы семьи подытожил граф и дело закрыли.