Сахарная королева - стр. 8
Адам должен был вот-вот появиться на крыльце.
Джози выскочила из комнаты.
Хелена и Маргарет болтали в гостиной. Джози спустилась по лестнице и заставила себя перейти с бега на шаг.
– Почта пришла! – сообщила она им.
Маргарет с Хеленой не стали отрываться от своего разговора, который звучал примерно следующим образом:
– Наоми О’Тул?
– Да, Олдгрет.
– Что, и она там была?
– Да, Олдгрет.
Джози открыла входную дверь, украшенную затейливыми витражными панелями из цветного стекла, и толкнула сетчатый защитный экран, не сводя глаз со ступеней крыльца, чтобы не пропустить миг, когда покажется он. Внезапно экран застрял, наткнувшись на что-то мягкое, и Джози, к собственному смятению, поняла, что ударила дверью Адама Босуэла – он возился с черным почтовым ящиком, прикрепленным справа от входа.
– Тише-тише! – с улыбкой произнес Адам. – Куда вы так спешите, Джози?
На нем была форма, предназначенная для холодного времени года; брюки прикрывали шрамы на правой ноге – он слегка прихрамывал. Адам был привлекательный, атлетически сложенный мужчина. С его круглого лица весь год не сходил смуглый загар – кожа казалась золотистой, словно какой-то теплый сияющий свет озарял лицо изнутри. Адаму было чуть за тридцать, и у него была какая-то тайна. Джози не знала, какая именно, просто чувствовала, что она есть.
Адам был не из здешних. Три года назад он впервые появился у нее на пороге с почтовой сумкой на плече, и с того дня она потеряла покой и сон. Горнолыжный комплекс с его знаменитыми своей крутизной спусками привлекал к себе массу любителей острых ощущений. Джози всегда задавалась вопросом, не они ли привели этого человека в их городок и не из-за них ли он осел в нем навсегда. Хотя ее мать продала комплекс почти сразу после смерти отца, Джози грела душу мысль о том, что она имеет какое-то, пусть и весьма отдаленное, отношение к появлению в их городе Адама.
Она молча стояла на пороге и таращилась на него, и он вытащил из одного уха наушник своего айпода.
– Джози, у вас все в порядке?
Кровь тут же бросилась ей в лицо. Он был единственным человеком на свете, в чьем присутствии она теряла дар речи, и в то же время единственным, с кем ей по-настоящему хотелось бы поговорить.
– Прошу прощения, – выдавила она. – Я не знала, что вы уже здесь. Что-то вы рано сегодня.
– Почты было немного. Вам только вот это.
Он протянул ей каталог, который собирался опустить в почтовый ящик, когда она наподдала ему дверью.
– Спасибо.
Он какое-то время смотрел на нее.
– У вас что-то прилипло, – он указал на ее губы, потом коснулся краешка собственного рта, – вот здесь.