Сага Вопреки. Том 2 - стр. 17
– В Мордвин?
– В Мордвин. Я готов был взять вину на себя, лишь бы Марку дали шанс. Готов был отдать его на попечение Феликса, самому принять казнь. Но он… – хмыкнул, – Взял меня в рядовые. Удивительный он человек. Прав был: Марку не выжить с его фамилией, а мне с позором. Нас стёрли, Кэмптон уже вернуть было нельзя. Брат недолго прожил, спился на побегушках Ксенопореи. Мы с Марком разбили фамилию «Корфадон» пополам, он – Корф, а я – Дон. Но пацан вырос в противоречиях, власти не признаёт, обид не прощает. Отца он так или иначе любил и простить крах рода не смог. Потому Блэквеллам присягать не стал.
– Почему Феликс не взял тебя Советником? С твоим-то опытом и знаниями?
– Не говори глупостей, на мне было клеймо семьи предателей, всё очевидно. Когда про меня забыли, к власти пришёл Винсент. Я не жалуюсь, Али, это честь служить под командованием Винсента Блэквелла. – тяжёлый вздох, а мне зябко от его рассказа. При его уме, опыте, крови, он бы стал жемчужиной золотого состава Совета Сакраля. Но так сложилось, что его лишили всего, оставили теневую роль, для кого-то унизительную… но не для него. Он несет себя высоко, – Феликса я уважаю безмерно. Это на самом деле прекрасный человек, мудрый правитель, выдающийся маг. Но если быть честным, то ему ужасно не хватало решительности и жёсткости его сына. Хоть он и говнюк, но везде ведь должно присутствовать равновесие… Феликс же наверно слишком… идеальный. Такой правитель – мечта для мира, а сын его – небесный дар в войне. – он улыбнулся своим воспоминаниям.
Тот самый момент, когда я всецело превратилась вслух. По коже идут мурашки, земля из-под ног, в голове дымка из образов, до галлюцинаций.
Грустно. И ещё более любопытно посмотреть на неординарного Марка. Мне это жизненно необходимо, чувствую – надо! Я вижу это клубком десятка спутанных светящих нитей разных оттенков, и нужно срочно дёрнуть за нужную верёвочку… и дверь откроется! Не могу усидеть, пытаясь разложить свои мысли на воображаемой шахматной доске. И партия интригует, хотя расстановка не до конца понятна.
Кажется, снова магия прёт наружу, потому что Бальтазар отстраняется, ужаленный током.
– Пахнет сумасбродной идеей. – рокочет он, – Тебя уже не остановить?
– Не остановить.
– Алиса, тогда пообещай. – он будто на горло себе наступает, – Ты дашь Марку уйти.
Киваю. Бальтазар ёжится, накидывает на меня капюшон:
– С тобой пойду. Ты нестабильна, не дай бог, где ещё про Акашу просекут. Горе луковое… – целую сурового телохранителя в щёку, хихикаю.
А через миг слышу в мыслях пронзительное «Алиса, призываю». Знаки-полумесяцы на запястьях тянутся друг к другу, образуя круг, в груди тянет ржавый якорь, увлекая через пространство по зову Хозяина.