Сага Вопреки. Том 1 - стр. 37
Стук в дверь прозвучал тихо, но уверенно.
– Входи!
Она зашла, тихо шелестя бархатом. Изящный поклон без подобострастия, слегка ленивый, абсолютно не по статусу Лимбо, но по канонам и Герцогу понравился – научилась же где-то!
Быстро мазнула взглядом по обстановке кабинета, а потом смело встретилась глазами с Блэквеллом. А дальше тишина, ведь быть Лимбо никто не научил.
Настенное тусклое освещение играло в её светлых волосах тысячей оттенков от медового и пшеничного до жемчужного, локоны небрежно спадали на плечи.
Она смотрела в глаза и не дрожала от страха. Не падала ниц, сдерживала эмоции все, кроме одной – любопытства.
В рабских тряпках, в лохмотьях или царских одеждах, босая, грязная и раненая – какая угодно, Алиса умела пленить своим внутренним достоинством, какое не у всякой благородной леди найдёшь – истинно женским. И Блэквелл не мог игнорировать её женственность, потому то и дело ловил себя на бестактном разглядывании её очевидных прелестей.
И чёрт с ними, с манерами: не разглядывать невозможно! Она же будто вышла из пены морской, предусмотрительно прикрывшись одеждой, которая мягко очерчивала спрятанное сокровище – филигранную грацию, вводящую мужской рассудок в восхищение и одновременно в помутнение. Неудержимо захотелось проверить, сойдутся ли ладони на талии, а после поблуждать в точёных окрестностях, проверить: настоящая девушка перед ним или шедевр гениального скульптора.
Увлёкся мыслями и созерцанием, пауза затянулась.
Блэквелл напоролся на выжидающее грозовое небо в миндалевидных глазах, и, похоже, грусть в них сгущалась. Алиса угадала в нём животное? Усмехнулся примитивным реакциям.
Его взор без стеснений скользил по вечерней гостье, привыкая к тонким чертам лица, будто фарфоровой коже. Позабавил милый румянец, который появился на её щеках с их последней встречи:
– Север тебе на пользу.
– Мордвин – моя сказка. Немного мрачная, и всё же волшебная.
Отчего-то каждое слово сыграло свою чистую ноту в аккорде удовольствия. Не хотелось спорить, поправлять это местоимение принадлежности «моё», ведь Мордвин был только его. Он искренне захотел, чтобы Алиса чувствовала себя здесь как дома, в безопасности.
Манящие губы девушки чуть приоткрылись в порыве что-то сказать, но не нашли слов и сомкнулись, что лишь пробудило ещё больший соблазн. Эта женщина была создана для покорения мужчин, но никак не для рабства и невольничего рынка, и Блэквелл прекрасно это осознавал.
– Я вижу, ты освоилась… мои гости известили меня об их загадочном спасении. Описали тебя… верхом на моём коне! Объяснишь? – он ждал.