Сага об орке. Дебютант-киднеппер - стр. 27
– Этот монастырь? – удивился Фре́ир.
– Да не, – махнул рукой здоровяк, – В этом брать нечего. Нищеброды, – он презрительно скривился. – А вот есть такие, что с одного можно взять больше, чем мы, за всё прошлое лето.
– Это считая с тем, что мы взяли в лагерей двух людских ярлов? – ахнул Синдри.
– Точно так, – солидно кивнул ветеран. – Монастыри, парень, знаешь какие богатые бывают?
– Так что ж мы? … – не закончил мысль Синдри.
– Потому что народа мало, – как школьнику, пояснил Фритьеф. – Даже на маленький монастырь надо рыл тридцать, а то и больше.
– Зачем столько? Неужели монахи вояки не хуже крестьян?
– Монахи вообще не вояки, – качнул головой ветеран, – да вот только они сами не воюют. Нанимают тех, кто будет биться за монашеское серебро. Помните человеческих дружинников?
– Да-а-а… – протянули хором Синдри и Торстейн. Синдри добавил, – серьёзные вояки.
– Во-о-о! – поднял палец вверх Фритьеф. – А теперь представьте, что всё это не в чистом поле да на площади, а в тесных коридорах, где и топором-то как следует не размахнешься. Вы ж были в этом монастыре?
– Я не был, – заметил Торстейн.
– Ну так спроси у друзей, – ветеран кивнул на нас, – они видели, как люди могут строить. Там только коротким клинком и работать!
– Ну и зачем нам тогда в эти самые монастыри лезть? – лицо Торстейна выражало верх скептицизма. – Мы за прошлое лето и на деревнях неплохо взяли. Я таких денег, что получил как долю на Волчьем, и за год не зарабатывал.
Я вспомнил – Торстейн был конечно из свободных, но не бонд. Родители его горбатились на кого-то, типа дядюшки Йоргена.
– Эх, ты… – протянул ветеран. Но я перебил:
– Не, парни, вы, как хотите, а я больше к крестьянам не ходок!
Фритьеф, оборвавшись на полуслове, иронично пригляделся.
– И что же ты сделаешь? Если форинг скажет: вот деревня, идем, и берем ее.
Повисла неловкая пауза, я уже успел в очередной раз проклясть свой язык.
– Не знаю, – буркнул наконец в полголоса, – но крестьяне… Они такие же как … как я. В прошлом. Пашут, добывают себе пропитание на зиму… А потом приходим мы и всё отнимаем.
– Что предлагаешь? Не брать добычу?
На мне скрестились напряженные взгляды. Чёрт, ну что тут скажешь?
– Да понимаю я… У всех дома остались семьи… Для некоторых, это единственный способ выжить… Но… – вздохнул. – Жалко мне этих… горемык.
– А родных наших? Не жалко? – сощурился Торстейн.
– Блин, ну что ты … – скривился я, как от лимона, – Я ж не про то! Вот ярлов их, да монахов зажравшихся… Да и дружинников людских, их не жалко! Дружинники сами свою судьбу выбрали. Вроде нас, – пояснил я зачем-то, хоть никто и не спрашивал.