Сага о Валькирии. Княгиня Рогнеда - стр. 42
Сам великий князь не произвел на нее впечатления. Только положение его впечатляло. Но рядом с Рогволодом казался он маленьким и не особенно ярким, хотя и был выше среднего роста. Он слишком просто был одет, и слишком заносчив, внешне казался.
Растаяли рассказы о смелости его и безрассудстве, о жестокости и бесчисленных победах. Он заметил странный взгляд девицы, которая тут какую-то важную роль играла, судя по всему, но ничего не сказал, только усмешка мелькнула в уголках губ.
– Он не называет ее женой своей, – про себя подумал великий князь, но наложницы чаще и правят и миром, и душами нашими, только этот викинг так просто управлять собой никому не позволит.
Он вспомнил о чем-то своем, далеком, но забавном, то, что не забылось до сих пор, тревожило память великого князя. Было видно, что она его боготворит, и жизнь отдать за него готова, хотя подчинить себе такого воина, славянке невозможно, наверняка есть какая-то валькирия, которой он грезит, и будет ждать ее всю жизнь. И снова думал Святослав о женщинах, забыв о преображенном граде и о князе его новоиспеченном.
«Никто кроме наложниц его не знал, как суровый князь может быть нежен в объятиях преданной и верной возлюбленной, как в суровом, непроницаемом взгляде его мелькало вдруг что-то нежное и восторженное. Но оно вспыхивало и гасло надолго, потому что очень много было забот и тревог в душе князя всегда.
Он не был красноречив, не умел обрекать в слова то, что чувствовал, но подозревал, что те, кто много и красиво говорит, ничего такого не переживает, весь запал у них скорее всего в слова и уходит. Жены видели его порой не только суровым и беспощадным, но и нежным.
И стремилась душа его от постылого Киева, над которым тень суровой матери витала, от постылой жены, которую та для него выбрала, в другой мир, к другим женам. И он жизни своей не жалел, и мчался в необъятные просторы земель славянских, словно там мог отыскать то, чего так не хватало ему в столице его. Он казался очень сильным именно потому, что порой мог не думать о том, что было ему всего дороже и милее всего на свете.
Никто не знал, о чем думает великий князь, поднимая очередной кубок со сладким вином, он всегда гордился тем, что умел от всех скрывать свои истинные мысли и чувства. В тот момент Свенельд поднялся и произнес, сжимая кубок в руках, тихо и задумчиво:
– Давно считаю я эти земли своими, хотя и не родился тут. Но тот, кто защищает их и кровью своей поливает, не меньше прав имеет, чем тот, кто рожден тут, но ничего для земли этой не делает. Обширны земли, нужны им верные и надежные защитники, потому особенно радостно на отдаленных рубежах такого, как ваш Рогволод встретить. Из дикости и запустения вырвал он вас и замечательный град отстроил. Пройдет немного времени, и с Киевом вы соперничать сможете. За князя вашего, – он взметнул вверх кубок и усмехнулся, – за то, чтобы никакая сила иноземная сокрушить его не смогла. И пусть град ваш славный в веках остается, когда всех нас уже не будет в этом мире. Пусть и тогда дети, и внуки ваши помнят имена тех, кто строил города и защищал эти земли от врагов лютых.