Сады Луны - стр. 78

Вал фыркнул:

– До Семени Луны или после?

Молоток чуть приподнял тяжёлые брови, отвечая капитану:

– Где-то две кампании. От многих вещей зависит. Стальные яйца – это хорошо, но недостаточно. И это значит: надо забыть всё, чему тебя учили, и прыгнуть к сержанту на коленки, как малое дитя. Будешь его слушать, дольше проживёшь.

Вал стукнул по столу.

– Подъём, Тротц! Что мы тут играем?

Баргаст нахмурился.

– Я думаю, – прогудел он.

Паран откинулся на спинку и расстегнул ремень.

Тротц заказал игру, и Вал, Молоток и трое солдат Второй армии застонали, потому что Тротц всегда только её и заказывал.

Молоток заговорил:

– Капитан, ты уже кое-что слышал о «Мостожогах», – верно?

Паран кивнул:

– Бо́льшая часть офицеров боится «Мостожогов». Говорят, смертность такая высокая, потому что половина капитанов умирает с кинжалом в спине.

Он помолчал и уже собрался было продолжить, когда заметил, что вдруг наступила тишина. Игра остановилась, и все глаза устремились к нему. Под рубашкой на теле Парана выступил пот.

– И судя по тому, что я успел увидеть, – не сдавался он, – я уже готов в это поверить. Но я вам так скажу – всем вам: если получу нож в спину, то уж лучше – за дело. Иначе буду крайне разочарован. – Он застегнул ремень и поднялся. – Передайте сержанту, что я – в казарме. Хочу поговорить с ним перед официальным построением.

Вал медленно кивнул.

– Пойдёт, капитан. – Он помолчал. – Эй, капитан! Не хочешь войти в игру?

Паран покачал головой.

– Спасибо, но нет. – Ухмылка затаилась в уголке его рта. – Не годится офицеру отбирать деньги у собственных солдат.

– А вот эту заявку ты лучше когда-нибудь подтверди делом, – сказал Вал, и его глаза сверкнули.

– Я об этом подумаю, – ответил Паран и вышел из-за стола. Проталкиваясь через толпу, он почувствовал растущее ощущение, которое застало его врасплох: ничтожность. В детстве, проведённом среди благородных семей, и за время учёбы в академии он набрался гордыни. И эта гордыня сейчас трусливо спряталась где-то в дальнем уголке его мозга – потрясённая и онемевшая.

Он это понимал задолго до того, как повстречал Лорн: его путь через офицерский корпус Морской академии был лёгкой прогулкой, обозначенной подмигиваниями и кивками. Но войны Империи шли здесь, в тысяче лиг оттуда, и здесь, понял Паран, всем было плевать на влияние при дворе и взаимовыгодные договорённости. Эти ухищрения только увеличили его шансы на смерть – притом смерть быструю. Если бы не адъюнкт, он был бы совершенно не готов принять командование.

Паран поморщился, когда открыл дверь таверны и вышел на улицу. Ничего удивительного, что армии старого Императора, создавая Империю, так легко пожирали феодальные королевства. Он вдруг обрадовался пятнам на своей форме – теперь он не выглядел тут чужим.