Сад земных наслаждений - стр. 8
– Алло, – сказала Оксана трубке и вернулась за свой столик, к недопитому кофе.
После первых слов обладателя приятного баритона ее сначала бросило в жар, а затем – резко в холод. Рука, державшая трубку, мгновенно стала влажной, тело задрожало мелкой противной дрожью. И стало так гадко, будто в руку ей вложили не трубку, а холодную, мерзкую лягушку. Оксана почувствовала, что во рту пересохло, и ей внезапно захотелось выпить не кофе, а стакан доброго виски.
– Я подумаю, – только два слова сумела ответить Оксана обладателю приятного баритона, с трудом разжав побелевшие губы.
И телефон стал издавать короткие гудки.
Она не помнит, сколько времени находилась в состоянии оцепенения. Страх сковал ее тело и душу. Весь мир вдруг покрылся коркой льда. Лед был всюду – и в доме, и на дышащей зноем улице. Казалось, что-то страшное обрушилось на ее несчастную голову, и весь мир изменился вокруг. Она не могла осознать, что ее тайна известна, возможно, только одному постороннему человеку. Или двум. Ей уже представлялось, что о ней знает весь мир. И этот мир мгновенно стал враждебным Оксане.
«Что делать?» – только один вопрос сверлил, ввинчивался в мозг. Но ответа не приходило. Сумму, которую хотел получить обладатель приятного баритона, нельзя было назвать такой уж астрономической. Для Оксаны это была не сумма. Она понимала главное: это только начало. Денег давать нельзя: дашь один раз – будешь давать всю оставшуюся жизнь. Это надо прекратить сразу, пресечь попытку шантажа на корню. Но как он мог узнать о подробностях, о которых вообще никто не знает?
«Так, спокойно! – попыталась привести мысли в порядок Оксана. – Если за мной следили отдельно взятые аферисты, это еще не так страшно. А если их нанимал Виктор, это конец. Конец всей жизни. Он меня не убьет, нет. Я знаю, что он сделает. Убивать ему нельзя, ему вообще нельзя сейчас замараться. Он просто закроет меня в психушке, в провинциальном городке, на меня наденут смирительную рубашку и напичкают транквилизаторами, я не буду знать даже, как меня зовут. Да, я помню, как он советовал своему товарищу расправиться с оппонентом. Но прошел целый год! Не мог этот филер молчать год, – наконец в ее мозгу наступило прояснение. – Он сказал, что всю информацию обо мне может продать либо мне, либо мужу. А если задумал продать ее нам обоим? Или тому, кто даст больше? Что же делать? Господи! Помоги! Да, Господь отвернулся от меня, если допустил такое. Но где выход? К кому обратиться за помощью? Кроме Софьи, никто не мог знать подробности такого рода. Может, это она? Но зачем это ей? Деньги у нее есть, муж – олигарх, любовников – куча. Тогда где мотив? Зависть? Суки! Они все мне завидуют! Нет, не может быть, это не Софья. Но с ней в любом случае надо посоветоваться. Это единственный посвященный человек, который находился тогда в непосредственной близости».