Сад вечерних туманов - стр. 64
Я отложила книгу, закрыла глаза. Пустота – она манила меня, эта возможность избавиться ото всего мною виденного, слышанного и пережитого…
В тот вечер, прежде чем лечь спать, я сообщила Магнусу, что не уезжаю с Камеронского нагорья. Он был в восторге, но плотно поджал губы, когда я сказала, что подыскиваю себе бунгало где-нибудь по соседству.
– Тебе нельзя жить одной, – сказал он.
– Это небезопасно, Юн Линь, – добавила со своего кресла в другом конце гостиной Эмили, оторвавшись от романа, который читала.
– Горы кишат К-Тами, – возвысил голос Магнус.
– Посмотри, что они сделали с этими молодыми семайи!
– В К-Л я жила сама по себе, – сказала я.
Узницей я находилась в окружении сотен людей, и теперь мне так хотелось уединения!
– И вообще, – заметила я, – у Фредерика вон свое собственное бунгало.
– Он мужчина, Юн Линь, и солдат, – возразил Магнус. – И живет он внутри плантации. Послушай, я уже говорил тебе: живи у нас сколько хочешь, нам это только в радость.
– Не хочу обременять вас.
Магнус глянул на Эмили, потом вновь обратился ко мне. Грудь у него вздымалась и опускалась от глубоких вдохов и выдохов:
– У нас на плантации есть несколько свободных бунгало. Мои помощники управляющего жили там когда-то. Я поговорю с Харпером, посмотрим, какое бунгало тебе подойдет.
– Мне все равно, главное – оно должно быть поблизости от Югири. И я настаиваю: за проживание вы возьмете плату.
– Взамен, – произнесла Эмили, – ты должна ужинать у нас – по меньшей мере раз в неделю. Не желаю, чтоб ты где-то пряталась.
– Она права, – кивнул Магнус. – И еще одно: я дам рабочего, чтоб каждое утро сопровождал тебя до Югири. Он же будет провожать тебя домой, когда ты вечером закончишь работу.
– Налейте мне бокал вина, и мы выпьем за это.
Предложение Магнуса обеспечить меня охраной порадовало: о хождении в Югири в предрассветных сумерках думалось с беспокойством.
Пока Магнус откупоривал бутылку, я обошла гостиную, любуясь хинными деревьями на литографиях Пьернифа. В самом конце ряда висела гравюра на дереве: лист дерева. Вглядываясь в нее, я различила Дом Маджубы, сокрытый в переплетениях жилочек листа.
– Это работа Аритомо, – сказал Магнус.
Рядом с гравюрой в застекленной рамке висела медаль, цвета ленты которой были почти те же, что и на развевавшемся над крышей флаге.
– А что означает «Оорлог»? – спросила я, читая надпись на медали.
Магнус поправил мое произношение и ответил:
– Oorlog означает – война.
Указав на фотографию в сепии старика в цилиндре, щеки которого тонули в пенистой седой бороде, я спросила:
– Ваш отец?