Сад вечерних туманов - стр. 51
Между страниц в конце дневника торчал бледно-голубой конверт, адрес на котором был написан по-японски и по-английски. Я взяла его – он был легок, как листик дерева. Конвертом была заложена страница, куда я занесла свой последний разговор с осужденным военным преступником, произошедший за неделю до моего отъезда в Кембридж. Я вспомнила про обещание, которое дала тому человеку, обещание отправить его письмо по почте.
Потихоньку левая рука перестала ныть. Но боль еще вернется.
Откуда-то слабо доносились голоса слуг, остававшихся в доме. Один из павлинов протяжно звал самку. Я вложила конверт обратно между страниц, закрыла дневник и пошла на террасу.
Долго стояла там, глядя в сторону Югири. Стояла до тех пор, пока вечер не затопил подошвы холмов в долинах и сад Аритомо не пропал из виду.
Глава 6
Убийство Верховного комиссара вынудило Магнуса с Фредериком самим взяться за руководство ремонтом защищавшей дом ограды. Рабочие установили пару прожекторов, развернутых вовне. Услышав от кого-то в гольф-клубе Танах-Раты о том, что случилось в Ипохе, где управляющему каучуковой плантацией К-Ты швырнули ручную гранату в окно столовой, когда там обедало все семейство, Магнус решил затянуть окна тонкой проволочной сеткой.
– Эмили говорила, что ты еще не видела наш медпункт, – заметил Магнус, когда я помогала ему прибивать кусок сетки поверх окон в моей спальне. От сетки в комнате сделалось мрачно, и я включила свет. Прошло уже два дня после того, как Аритомо выпроводил меня восвояси, но я все еще была возмущена этим.
– Поезжай, взгляни, – продолжил Магнус. – У нас в прошлом году медсестра уволилась: заявила, что работать тут слишком опасно. Эмили решила заняться медпунктом сама. Она, видишь ли, выучилась на медсестру еще до того, как свет в окошке увидела и вышла за меня.
В лечебницу мне не хотелось, но я понимала: надо. Хотя бы для того только, чтоб уважить Эмили. Пройти до побеленного бунгало от жилищ рабочих было недалеко. Когда я вошла в приемную, мужчина-тамил, сидевший, сгорбившись, на стуле, осклабился. Эмили находилась за низкой конторкой и беззвучно шевелила губами, отсчитывая пилюли, которые отправляла в пузырек. В открытую дверь я разглядела палату с двумя койками, разделенными перегородкой. С одной койки торчали босые женские ноги.
– Это Лечуми, – сказала Эмили, взглянув на меня.
– Укушенная змеей.
Эмили склонила голову набок.
– Ах, ну да, это ж было в вечер, когда ты приехала. Сейчас у нее все хорошо. Доктор Йео сделал ей укол. Маньям, эй, Маньям! Амбил убат![91]
Сидевший на стуле тамил встал, подошел и взял у нее пузырек с пилюлями. Эмили заставила его повторить по-малайски предписания по дозировке и только после этого отпустила. Вновь повернувшись ко мне, кивнула на сложенные в углу коробки с медикаментами: