Сад против времени. В поисках рая для всех - стр. 13

С террасы был проход к еще одному потайному садику с южной стороны дома, где центральным и самым привлекательным предметом была теплица, что и дало этому месту скучное название «тепличный сад». Посередине куска иссушенного газона росла слива, окруженная несчастными сутулыми кустиками: в их числе были магонии, земляничное дерево, магнолия, которую я не сразу опознала, и две яблони, зачем-то посаженные в самой тени. От дороги сад отделяли стена и ряд лысоватых грабов, с сомкнутыми кронами, подвязанных к муниципальным подпоркам. Было похоже на больничную парковку. Я представляла себе, как бы там рос подмаренник душистый, поднимаясь зелено-белыми клубами, как весенний прилив.

Подобными заметками был заполнен мой дневник, где беспокойные отчеты перемежались с мечтаниями о плодородии и восстановлении. Признаться, мне казалось, что не справлюсь. С чего начинать? Как подступиться? Мне доводилось восстанавливать сады, но ни один из них не обладал столь потрясающим наследием. Я не хотела ничего ломать, не хотела по незнанию или по ошибке выбросить какую-нибудь жемчужину. Лучший совет мне дал мой друг Саймон, главный садовник оксфордского Вустер-колледжа. Он сказал мне ничего не убирать целый год, если я не полностью уверена в том, что это и как это выглядит в каждое время года. По своей природе я не особо терпеливый человек, но, если мне хотелось знать, что выжило, единственный надежный путь был подождать и понаблюдать.

Основной сад располагался напротив дома. По большей части это был газон, обрамленный глубокими изгибающимися бордюрами, которые в дальнем конце завершались тисовой изгородью, а за ней скрывался садик, где была свадьба. На северной стороне сада выделялась Magnolia× soulangeana («Магнолия Суланжа»), когда-то очень любимая в пригородных садах; свое чрезмерное изобилие розовых цветков, похожих на клювики, она выдает так рано, что они зачастую становятся жертвами морозов и заваливают тротуары липкой грязью. Такая росла возле бабушкиного дома, я считала ее своей и восхищалась ею, надеясь, что наши приезды к бабушке придутся на пору ее краткого великолепия.

Здесь она давала приют компании поникших гортензий неизвестного мне на тот момент сорта, они стояли как ряд фигур Джакометти. Напротив шелковица, атакуемая осами, веками гнувшаяся так, что теперь практически лежала, лениво раскинувшись на двух подпорках. Там же рядом рос гамамелис, а по другую сторону дорожки – лещина, Corylus avellana сорта «Конторта», также известная под веселым названием «трость Гарри Лодера». Она служила фоном для потрясающей юкки, которая с тех пор как мы въехали, уже выстрелила веточками с колокольчиками цвета слоновой кости.