Сад моего сердца. Письма императрицы Александры Федоровны Романовой - стр. 4
4 мая 1915 г.
Мой драгоценный,
Поздравляю тебя с сегодняшним дорогим днем. Дай Бог, чтобы мы могли его провести в будущем году мирно и радостно и чтобы кошмар войны тогда прошел. Осыпаю тебя нежными поцелуями – увы, только в мыслях – и молю Бога охранить и особенно благословить тебя во всех твоих начинаниях.
6 мая 1915 г.
Сокровище души моей, мой дорогой ангел, Бог да поможет тебе, да утешит и укрепит, и поможет нашим храбрым героям. Целую тебя еще и еще и благословляю без конца. Должна кончать.
Навсегда твоя собственная женка. 7 мая 1915 г.
Мой драгоценный,
С тяжелым сердцем я тебя провожала в этот раз – все так серьезно, и сейчас так особенно тяжело, и мне так хочется быть с тобой, чтобы разделять твои заботы и тревоги. Ты все это переносишь так мужественно и в одиночестве. Позволь мне помочь тебе, мое сокровище. Наверное, есть какой-либо способ для женщины помогать и быть полезной. Мне так хочется облегчить тебе твою задачу. Я буду следовать за тобой и буду близка тебе в мыслях и молитвах все время. Пусть Бог благословит и защитит тебя, мой храбрый, терпеливый, кроткий. Осыпаю твое милое лицо бесконечными, нежными поцелуями. Люблю тебя выше слов, мое собственное солнце и радость. Благословляю тебя. Грустно не молиться вместе, но Боткин находит, что для меня благоразумнее оставаться спокойной, чтобы поскорее совсем поправиться.
Твоя собственная женка. 10 июня 1915 г.
Милая, мужественная душа моя, как я хотела бы обрадовать твое бедное измученное сердце чем-либо светлым, какой-нибудь надеждой. Мне хочется крепко обнять тебя и положить твою милую голову к себе на плечо. Тогда я покрыла бы лицо и глаза моего милого поцелуями и шептала бы ему нежные слова любви. Целую твою подушку по ночам – это все, что у меня осталось, – и благословляю ее. Теперь должна ложиться спать. Отдохни хорошенько, мое сокровище. Благословляю и целую тебя так нежно, и тихонько глажу твой дорогой лоб.
12 июня 1915 г.
Я страшно страдаю от разлуки с тобой. Двадцать лет мы всё делили пополам, а теперь происходят серьезные вещи, и я не знаю твоих мыслей и намерений; это так больно. Бог да поможет и правильно направит тебя, моя дорогая душка. Я тоже гораздо спокойнее, когда ты тут. Я страшусь, что они воспользуются твоим добрым сердцем и заставят тебя делать вещи, которых ты, вероятно, не сделал, если бы мог спокойно их обдумать здесь.
15 июня 1915 г.
Какое громадное счастье, что ты скоро опять возвращаешься, но я все-таки дрожу при мысли, что, может быть, это не осуществится. Бог да подаст успех нашим войскам, дабы ты мог оттуда уехать с более спокойной душой.