Саблями крещенные - стр. 4
– Все спокойно, баронесса?! – донесся голос начальника охраны Отто Кобурга.
– Мы пока еще не в осаде, лейтенант.
– Пока еще нет, – бесстрастно согласился начальник охраны, – хотя в окрестностях замка бродит целая орда врагов.
– Вам не страшно в этом замке, Лили? – спросил д’Артаньян, когда дверь за Кобургом со страшным скрипом закрылась.
– Не скрою, иногда страшно. И в то же время… романтично. Он весь наполнен духами предков Вайнцгардтов. Разве вы не ощущаете этого?
– Кажется, начинаю ощущать…
Д’Артаньян прислушался к тишине зала и к пульсирующему дыханию Вселенной. Она права: весь замок, вся эта ночь находится во власти духов. Они здесь, они присутствуют при их поцелуях, завидуют их нежности.
– Иногда мне кажется, что замок – тоже живое существо, со своей памятью, своей душой.
– Очевидно, так оно и есть.
– В таком случае, он слышит нас.
– Не опасайтесь, замок – наш союзник.
По ту сторону реки, в небольшой полузатопленной рощице, пророчествовала, глядя на лунное небо, неожиданно прозревшая в своем птичьем инстинкте сова. Голос ее, как голос любой провидицы, был проникнут отчаянной тоской одиночества и безнадежности.
Прямо в окно, у которого лежали Шарль и Лили, неслась, рассыпаясь на мелкие созвездия, огромная комета, и двое влюбленных прижались друг к другу в таком мистическом страхе, словно вместе с небесной гостьей должна была догореть если не вся их жизнь, то уж, во всяком случае, их любовь.
– А ведь знаете, именно в этой постели я и была зачата, – неожиданно прошептала Лили.
– Невероятно, – улыбнулся д’Артаньян, осторожно снял голову баронессы со своей груди и, положив рядом с плечом, наклонился над ней.
– Это действительно кажется невероятным, а потому – святая правда.
– Но ведь здесь – не Саксония, насколько я смыслю в существующем переделе мира. Вы же всегда считали себя саксонкой.
– И продолжаю считать. Но так уж сложилось. Мои родители обвенчались в ближайшем городке и первые два года совместной жизни провели здесь, в замке Вайнцгардт. Поэтому-то я и была зачата на нашем Божественном Ложе.
– И мать призналась вам в этом?
– Что вы! Она была слишком нерешительной для того, чтобы откровенничать со мной на подобные темы. А я – слишком маленькой, чтобы провоцировать ее на подобные откровения. Она умерла очень рано.
– Простите, Лили. Мне тоже не следовало… провоцировать вас.
– И все же вам любопытно: откуда я знаю об этом? Каким образом открылась мне сия греховная тайна?
– В общем-то, да.
– Чувствую. Да-да, чувствую. Какое-то предчувствие, какой-то внутренний голос подсказывают, что зачатие мое происходило именно здесь, на этом ложе.