Саблями крещенные - стр. 39
– А что, вполне… Если, конечно, не задумываться над смыслом определения «коронный».
– Но только над этим больше всего почему-то задумываются, – неожиданно резко возразил Коронный Карлик. – И они правы.
Так ни черта и не сообразив, д’Оранж вежливо ухмыльнулась.
– Вы намерены и дальше стоять здесь, мешая мне совершать омовение?
– Забыли добавить: «ритуальное». Что я должен сделать?
– Для начала объяснить причину своего визита.
– О Господи, это же так просто. Иногда мне хочется поделиться с кем-либо своими впечатлениями, размышлениями, сомнениями, наконец. Хотя сомнения – вы должны знать это – посещают меня крайне редко.
– И в качестве духовника вам посоветовали меня? – уже более спокойно улыбнулась д’Оранж. – Кто этот недоброжелатель?
– Не удивляйтесь, я сам избрал вас. После некоторых наблюдений и умозаключений.
– Не ошиблись?
– Сомнения, как я уже сказал, посещают меня крайне редко. Но не в вопросах, касающихся выбора женщины.
– Тогда какого дьявола стоите? Раздевайтесь, полезайте ко мне. Вода стынет.
Коронный Карлик на несколько мгновений замер. Такого поворота событий он явно не ожидал. По крайней мере, не предполагал, что существовавший между ними барьер графиня взорвет так быстро и настолько безобидно.
– Вы решительнее, чем я мог предположить, – все еще неуверенно произнес Коронный Карлик, опасаясь, как бы за этим приглашением не оказалось какого-либо подвоха. – Но и вы вряд ли предполагали, что я не откажусь от вашего приглашения.
– Уж не думаете ли вы, что я сгораю от пылкой страсти к вам? Хотя, честно признаться, до сих пор бывать в ванне с мужчиной не приходилось.
17
Он не спеша, старательно складывая одежду на приставленном для этого случая стуле, разделся и, ничуть не смущаясь откровенно любопытстного, сугубо женского взгляда, погрузился в ванну напротив графини. Клавдия явно не была в восторге от телосложения этого карлика, однако сам он вел себя так, словно каждым движением своим спрашивал: «Ты именно это хотела увидеть?! Ты хотела именно этого? Так вот он я, любуйся!»
Какое-то время они так и сидели: молча, неподвижно. Растерянные и смущенные, словно впервые увидевшие друг друга голышом дети.
Появилась Эльжбетта, и также молча, стараясь смотреть куда-то в сторону, подлила им полведра горячей воды.
– Так на что же вы решились, сидя в воде рядом с оголенной француженкой: заниматься любовью, исповедоваться или просто, самым банальным образом, намерены омывать телеса свои бренные?
– Если позволите, я хотел бы заняться неистовой любовью во время священного омовения. В вашей купели это позволительно?