Размер шрифта
-
+

Саблезубый - стр. 3

– Не нарывайся лучше. И Камнева с другими не равняй. Он особой породы. – У Кристины дернулось красивое личико, а во взгляде появилась болезненная зависть. – Так что насчет сауны?

– Я же сказала, что с этим завязала! – с почти достоверной обидой поджала губешки она. Эх, жалость, рот у нее суперрабочий, иметь такой под рукой – ну прелесть же идея. Минет под утренний кофе – лучшее начало рабочего дня. Долбоящера два кастрированных!

– Завязала – не приходи, – пожал я безразлично плечами и пошел восвояси, не оборачиваясь. Придет ведь, знаю.

Перед кабинетом Камнева столкнулся с вылетевшим обратно Колькой, который зыркнул на меня осуждающе и умотал. Весь какой-то взъерошенный стал. Вот ясно, почему Яр периодически за*банный, хоть и скалится счастливо: у него погремушка – это вам не сладкий леденец на палочке, да еще и на сносях. Вот-вот уже вроде Камненку рожаться. А этот-то чего? У него же только недавно конфетно-букетный период кончился. Из-за Кристины прям так завелся?

– Перебор, – буркнул мне Камнев, как только вошел.

– Ой, да брось. Могло стать в офисе повеселее, если бы не вы, ссыкуны.

– Я посмотрю, как ты в свое время ссаться будешь, – улыбнулся скупо друг.

– Не посмотришь. Я вольный стрелок и таким и останусь. Кольцо на палец надевают, а не на член. Я если и соберусь узакониться с кем-то и размножением заняться, то об этом прямым текстом и скажу. Бабы должны четко понимать, что у каждой свое место и роль. Одни – детям сопли вытирать, жрать варить, в законных женах ходить. Другие – для радости, веселья и расслабухи.

– Дебил ты, Боев, вот как есть дебил. И чую, жизнь тебе за это таких трындюлей отвесит.

– Я хорошо сдачи давать могу.

– Ну-ну. Я завтра на объект за городом. В офисе не появлюсь. Смотри тут, не начуди.

– И что, к нам в сауну и на полчасика не заскочишь?

– На кой мне?

– Ну мало ли. Это не у меня жена с пузом и капризами. Вдруг чего захочешь.

– Нет у Рокс никаких капризов. А тебе поумнеть пора.

– Как ты?

– Зачем как я? По-своему.

Глава 2

– Все кривишься и рожу воротишь, гадина? – Вознесенского сильно шатнуло влево, и он был вынужден отпустить мой подбородок, чтобы опереться на руку одного из моих надзирателей. Но тут же оттолкнул ее и оскалился на парня: – Пошел на х*й, холоп! *бешь ее, небось, за моей спиной, а?

Так, ясно, старый гондон нажрался в очередной раз до синих чертей. Херово. Пьяный он часами может не кончать, мордуя меня. Но что еще хуже, у него может вообще не встать, и вот тогда действительно меня ждет «веселье». Начнет зло срывать по-другому. А у меня еще с прошлого раза не все синие полосы со спины и задницы сошли. Лицо-то ублюдок никогда не трогает. Ему потом по утрам, видишь ли, смотреть на меня больно. Его тонкая душевная организация не выносит вида побоев на женских лицах. А вот ремнем своим армейский отхерачить – это запросто. Но опять же, в одежде. Через нее-то не видно ничего, да и кожа цела остается. Он же меня типа учит уму-разуму по-отечески, правильно в жизни молодую и бестолковую ориентирует. Заботливый, п*дор.

Страница 3