Сабинянские воины - стр. 41
– Получается, вы и есть наш гид по Сабинянии? Помнится, вы говорили, что нас будут сопровождать местные. То есть я совершенно не против, просто мне интересно…
– Скоро к нам присоединятся местные провожатые. Потерпите немного, – ответил Тошук без улыбки, глядя перед собой.
Он обменялся поклонами с солдатами, и наша группа двинулась. Пропустив остальных вперед, мы с ним пошли последними. Я оглянулся назад. Сот с товарищем продолжали стоять неподвижно, глядя нам вслед.
– Я думал, они пойдут с нами, – шепнул я Тошуку.
– Нет, они же сказали, что служат именно здесь, на этом участке стены.
Он выглядел огорченным, и мне невольно хотелось идти с ним рядом. Хотя я и догадывался, что, скорее всего, ему это не нужно. Или это огорчился я, и поддержка требовалось мне?
Глава 5. Треххвостый
Постепенно грустное облачко, оставшееся после разговора, развеялось. По мере того, как мы удалялись от серой громады стены, душу снова заполняла радость. Мы спускались по горному лугу посреди изумрудной травы и благоухающих цветов. Солнце ласково гладило руки и спины, но не утомляло жарой. То и дело попадались ручейки, дышащие прохладой. Позади нас постепенно вырастали скалистые уступы. Они не были столь заметны, пока мы находились вровень с ними; лишь спустившись на ярус ниже, мы осознали их величие. Кое-где наверху со скал низвергались водопады, снизу казавшиеся тонкими струйками с туманным ореолом вокруг. Далеко в беззвучной синеве парили хищные птицы. Вобщем, это был классический и прекрасный горный пейзаж. И к восхищению снова добавилась сладостная мысль: ведь это почти единственное место на земле, подумал я, где человек не просто потребляет эту красоту, а служит ей, отдавая всего себя, и от служения-сопричастности получает новое, ни с чем не сравнимое наслаждение… Я пытался представить себе, что это я служу, что я тоже – сабинянин, один из этих дивных людей в линялых холщовых рубищах со множеством тесемок и мешочков. Что вся моя жизнь посвящена сохранению этого чуда, ради него я беззаветно тружусь, забывая о себе… Я пытался, но пока не мог. Привычка к другой жизни пока не отпускала. Но ничего, я сумею, говорил я себе. Только бы побольше насмотреться на них, услышать их, понять!
Некоторые из моих спутников стали привычно искать под рукой приспособления для фотографирования. А не найдя, испытали легкий абстинентный синдром, о чем шутливо сообщили всем.
– Все-таки не понимаю, зачем Верховному жрецу понадобилось отлучать нас от фотокамер, – заметила Йоки, любуясь цветами горечавки. Они казались яркими сапфирами, вставленными в изумрудную оправу. – Какая-то странная принципиальность. Почему не дать унести с собой на память изображения этих пейзажей? Если он опасается, что мы сфотографируем какую-то страшную тайну, то в чем проблема просто проверить на выходе наши карты памяти? Они же такие сведущие в технике, эти исторические реконструкторы в лохмотьях!