С жизнью наедине - стр. 36
Свитер был откровенно мал, а шерсть такая плотная, что руку не согнешь.
– Шикарно выглядишь, – сказала мама.
Лени попыталась улыбнуться.
Мама шагнула к ней и протянула железную коробку для завтраков. На ней был нарисован Винни-Пух.
– Тельма подумала, тебе понравится.
Вот теперь ее в школе точно засмеют, и ничего тут не поделать.
– Ну что, пап, поехали, – сказала Лени. – Не хочу опаздывать.
Мама крепко ее обняла и прошептала:
– Удачи.
Лени уселась на пассажирское сиденье «фольксвагена», и они покатили по ухабистой дороге, свернули к городку, выехали на главную дорогу, грохоча, миновали поле, которое считалось аэродромом. У моста Лени крикнула:
– Стой!
Папа врезал по тормозам и обернулся к ней:
– Что?
– Можно я отсюда сама дойду?
Папа бросил на Лени обиженный взгляд:
– Но почему?
Лени слишком волновалась, чтобы еще и отца успокаивать. Везде, где ей довелось учиться, обычаи были одни и те же: с родителями на школьный двор лучше не соваться. Они как пить дать заставят тебя краснеть.
– Мне уже тринадцать лет, тем более мы на Аляске, а здесь нужно быть самостоятельной, – ответила Лени. – Пап, ну пожа-а-алуйста.
– Ладно, как хочешь.
Лени вылезла из автобуса и пошла одна по городу, мимо мужчины, сидевшего скрестив ноги на обочине с гусыней на коленях. Лени услышала, как мужчина произнес: «Нет, Матильда, даже не вздумай», и прибавила шагу. Миновала грязную палатку, в которой размещалась контора проката рыбацких лодок.
Школа, состоявшая из одной-единственной комнаты, располагалась на поросшем сорняками пустыре за городом. Позади тянулись желто-зеленые болота, в высокой траве змеился ручей. Скаты крутой железной крыши доходили почти до земли.
Лени остановилась в дверях и заглянула внутрь. Комната оказалась просторнее, чем можно было предположить снаружи, минимум четырнадцать на четырнадцать футов.[18] На дальней стене висела доска, на которой прописными буквами было написано: ОШИБКА СЬЮАРДА.[19]
За большим столом лицом к двери стояла эскимоска – крупная, широкоплечая, с большими сильными руками. Бронзовое лицо обрамляли две длинные черные косицы. Между нижней губой и подбородком чернела татуировка. Одета она была в линялые джинсы, заправленные в резиновые сапоги, мужскую фланелевую рубашку и замшевый жилет с бахромой.
Завидев Лени, женщина воскликнула:
– Привет! Добро пожаловать!
Дети повернулись, скрипнув партами.
Всего в классе было шестеро учеников. На первом ряду сидели две девочки помладше. Лени узнала их: Агнес и Марти, внучки Чокнутого Эрла. Узнала она и насупленного парнишку, Акселя. За сдвинутыми партами хихикали две девчушки-эскимоски лет восьми-девяти, на голове у каждой красовался увядший венок из одуванчиков. В правой части класса лицом к доске стояли две сдвинутые парты. Одна пустовала, за второй сидел тощий мальчишка с белокурыми волосами до плеч. Он был единственным, кого заинтересовала новая ученица. Парень обернулся к Лени и внимательно ее рассматривал.