С. Ю. Витте - стр. 96
Как умный человек, С. Ю. сознавал дефекты в своем воспитании и сначала старался их корректировать, но это удавалось ему плохо, и потом, став твердо на ноги, он махнул на это рукой.
Очень наблюдательная дама, у которой мы в эту зиму оба обедали, говоря мне о своих впечатлениях касательно С. Ю., передала мне одно наблюдение, которое они сделали и которое было очень характерно для С. Ю. в то время. Непривычный к такой кухне и хорошим поварам, С. Ю., видимо, не знал, как и чем полагается есть некоторые блюда. Так как он сидел за обедом на почетном месте, то ему подавали первому. Он брал кушанье и выжидал, и если не знал, как его брать, то отказывался, но соглашался есть, если хозяйка сама накладывала ему кушанье на тарелку. Он ждал, когда другие начнут есть, тогда он начинал есть сам так, как ели другие. Для такого человека, как С. Ю., эта мелочь была действительно характерна. Позже его учила «манерам» жена, но он поддавался нехотя и так до смерти есть за столом по-европейски не научился.
В ту же зиму С. Ю. быстро пошел в гору по иерархической лестнице, уже в начале 1892 г. он был назначен министром путей сообщения и весной того же года стал исправлять должность в Министерстве финансов вследствие болезни Вышнеградского. Немудрено, что вскоре он сделался наиболее интересным человеком в высшем административном мире Петербурга и заставил очень много говорить о себе. В то время я бывал иногда в доме генерала Н. И. Петрова, начальника штаба Отдельного корпуса жандармов, и там встречал немало влиятельных чиновников, и между ними чаще всего И. Л. Горемыкина, тоже метившего уже в сановники. Там в течение всего 1891/92 г. только и говорили, что о Витте, настолько, что это становилось даже скучным, и когда я принимал приглашение к Петровым, то говорил шутя хозяйке: «Буду, но с условием, чтоб не говорили о Витте». Последнего я часто защищал, за что Н. И. Петров и И. Л. Горемыкин жестоко на меня нападали, доходя даже до резкостей. Разговоры эти о Витте сводились к очень резкой критике деятельности С. Ю., особенно когда он сделался министром. Говорили, что это parvenu, очень невоспитанный, грубый человек, не умеющий держать себя в среде спокойных и уравновешенных государственных людей, что в Государствен<ном> совете, в Комитете министров, в комиссиях он очень резок и даже дерзок, часто показывал свое невежество в государственных делах, свою незрелость в должности министра и т. п. Рассказывали, что после одного горячего спора в Госуд<арственном> совете, в котором Витте был так дерзок по отношению к военному министру, что всегда спокойный П. С. Ванновский настолько обиделся, что хотел даже вызвать Витте на дуэль. Удивлялись, что такого грубилу, необузданного карьериста государь мог призвать на пост министра. Одним словом, говорили о Витте с озлоблением и, что называется, «вешали на нем собак».