С. Ю. Витте - стр. 19

В свою очередь, не менее сильное разочарование, но уже в фигуре самого С. Ю. Витте, испытал царь. Он жаловался своей матери, императрице Марии Федоровне, на нового премьера: «Он сам мне говорил еще в Петергофе, что как только Манифест 17 окт<ября> будет издан, правительство не только может, но должно решительно проводить реформы и не допускать насилий и беспорядков. А вышло как будто наоборот – повсюду пошли манифестации, затем еврейские погромы и, наконец, уничтожение имений помещиков!»[44] Император, утративший неограниченность собственной власти, горько сожалел: «Я получаю много телеграмм отовсюду, очень трогательного свойства, с благодарностью за дарование свободы, но с ясным указанием на то, что желают сохранения самодержавия. Зачем они молчали раньше – добрые люди?»[45]

Старый строй спасли монархисты и солдаты. Прежде всего, конечно, приверженцы самодержавия. Это они вышли на улицы многих городов после провозглашения свобод, справедливо расценив их как право защищать собственные идеалы, прежде всего – российскую монархию. Так, в Москве, как сообщал оттуда немецкий консул после разговора с генерал-губернатором П. П. Дурново, всеобщая стачка прекратилась, по его мнению, испугавшись реакции. «Студенты, которые еще 8 дней тому назад ходили по улицам с красными розетками в петлицах мундиров и с красными флагами, теперь боятся показываться на улицу в мундире и в большом числе покидают город». Интеллигенция, по наблюдениям генерал-губернатора, стала умереннее и начала «высказывать удовлетворение тем, что уже достигнуто»[46]. «Черная сотня» во многих городах и местечках России, часто при прямой поддержке местных властей, занялась избиением «интеллигентов», учащихся, не говоря уже о революционерах и евреях. Отпор «свободам» был кровавый, страшный. По подсчетам С. А. Степанова, погромы прокатились не менее чем по 358 населенным пунктам, в том числе – по 108 городам[47]. Их жертвами в те дни по всей России стало порядка 4 тысячи человек, а пострадавших физически – до 10 тысяч[48].

Подавление революции было делом рук не только правой части общества, но и правительства С. Ю. Витте, прежде всего министра внутренних дел в его кабинете П. Н. Дурново. Несмотря на то, что они сильно не ладили друг с другом, в деле борьбы с врагами самодержавия два сановника оказались едины. Премьер также столкнулся сразу же с колоссальным кругом других проблем, начиная с формирования кабинета и подготовки самых необходимых реформ, где успех и удача решительно отвернулись от премьера. Несмотря на «свободы», С. Ю. Витте не поддержала периодическая печать (воспоминания А. А. Спасского-Одынца). Создание правительства обернулось интригами, отказами, и все это происходило в обстановке, близкой к хаосу (воспоминания С. Д. Урусова), а первые шаги нового правительства демонстрировали растерянность С. Ю. Витте и многих его коллег (свидетельства Л. М. Клячко). Несмотря на огромный бюрократический опыт, во многих проблемах государственной жизни С. Ю. Витте проявлял поразительную наивность и неосведомленность, что не замедлили отметить искушенные современники (воспоминания В. И. Гурко, С. Е. Крыжановского). Демонстрируя на публике приверженность новым «свободам», в кулуарах при немногих свидетелях граф демонстративно защищал прерогативы самодержавия. К примеру, это он выступил перед царем еще в декабре 1905 года с инициативой ввести в России военно-полевые суды для расправ с революционерами, а не П. А. Столыпин, которому потом приписали их идею. Но Совет министров не поддержал своего главу, и с мнением министров согласился Николай II