С войной не шутят - стр. 6
Отменным бывает бульон, собирающийся на дне противня, – густой, одуряюще вкусный, язык проглотить можно. Если запивать им водку – никакой алкоголь не возьмет.
Первым пришел Магомед Измайлов, журналист из местной газеты. Был Магомед когда-то нефтяником, в море ставил вышки. Однажды чуть не утонул, сорвавшись с платформы в воду и сильно грохнувшись о волну, но Магомеда быстро выловили, вытряхнули из него макрель, которой он успел нахлебаться, налили полный стакан водки и дали выпить, после чего Магомед покрутил головой ошалело, словно бы соображая, на каком свете находится, на том или этом, и улегся спать.
На следующий день он подал заявление об уходе. Его спросили, зачем он это делает? Ответ был простой:
– Существует закон парности случаев. Сорвавшись один раз с платформы, я обязательно сорвусь и во второй. И никому не ведомо, останусь я жив или нет.
– Помолись Аллаху – и все будет в порядке.
– Аллах в таких делах не помощник.
Магомед достал из кармана бутылку коньяка, запечатанную кукурузной кочерыжкой, поставил на стол, из сумки извлек большой, килограмма на три, кусок осетрового балыка, положил на стол рядом с коньяком и молча уселся в кресло.
– Ты чего такой молчаливый? – встревожился Мослаков. – Не заболел ли?
– Нет, не заболел.
– Тогда чего? Случилось что-нибудь?
– Случилось.
– Что?
– Ты уезжаешь!
Мослаков почувствовал, как у него само по себе задрожало левое веко, он поморщился, веко задергалось сильнее, во рту образовалась горечь. Мослаков улыбнулся печально, положил руку на плечо Измайлова:
– Если бы я уезжал по своей воле…
– У меня такое впечатление, что мир взбесился. То, что происходит, не укладывается в голове… Думаю, мы недолго будем жить в отрыве друг от друга. Народ очень скоро поймет, что происходит. Народ не захочет так жить и вновь объединится, Паша.
Квартира у Мослакова была хоть и холостяцкая, но уютная. У него были даже картины, настоящая живопись, не репродукции: два натюрморта, два пейзажа и один портрет.
Все картины он приобрел в Баку, в мастерских художников. И вообще Паша создавал тот самый уют, который может создать только хорошо организованный человек. А флотскому офицеру плохо организованным быть нельзя – с флота выгонят.
Следом пришел Санечка Зейналов, телевизионный мастер, выдумщик, картежник, выпивоха. Санечка на спор мог запросто выдуть бочонок красного вина объемом не менее тридцати литров. Санечка сам походил на бочонок, только не на тридцатилитровый, а на солидную емкость, близкую по объемам к автомобильной цистерне. За Зейналовым пришел худой, аскетического вида, Алик Самшиев – первоклассный портной, лучше его никто в Баку не шил мужские костюмы. Через двадцать минут квартира капитан-лейтенанта Мослакова оказалась полна гостей.