С войной не шутят - стр. 20
– Ладно, командир, рисуй штраф.
– Мораль я читать не буду, – сказал Чубаров, он хорошо понимал, что мораль читать бесполезно. – Штраф – это дело тоже не мое. А вот осетров, икру, моторку я у вас заберу. Самого же сдам в отделение милиции в первом же поселке.
Лицо абрека дрогнуло в облегченной улыбке, сделалось довольным. Стало ясно: в милиции этот человек чувствует себя, как дома. В одну дверь входит, в другую выходит. Обе двери открывает ногой.
– Пфу! – плюнул абрек в сторону Чубарова.
Плевок Чубарова задел, хотя и шлепнулся в воду. Когда встречаешься с такими людьми, внутри обязательно возникает что-то печальное и одновременно противное, холодное, будто попал под крапивно-стылый дождь. Делается жаль самого себя, своего времени, товарищей, что находятся рядом, глаза начинает предательски щипать, а в кулаки натекает свинец – так и хочется врезать такому человеку по физиономии.
Чубаров подождал, когда в нем истает, сойдет на нет злость, ткнул пальцем в длинный ствол и проговорил ровным, почти лишенным красок голосом:
– Если еще один раз плюнешь, в ответ плюнет эта вот дура, понял? – Чубаров говорил на «ты», в духе абрека, отставив в сторону всякую вежливость.
Абрек покосился на пулеметный ствол и промолчал.
Осетров и икру перенесли на «семьсот одиннадцатый», моторку взяли на короткий поводок, как нашкодившую собаку, и неспешно поплыли вниз.
Капитан-лейтенант Мослаков получил задание совсем неожиданное и необычное – съездить в Москву, в штаб пограничных войск и получить там машину. Пограничников в Баку ободрали как липку – выпустили лишь с личными вещами, все остальное суверенный Азербайджан забрал себе. Забрал бы и сторожевые суда, но по этой части руки у новоиспеченного государства оказались коротки.
Выехал Мослаков в паре с мичманом Овчинниковым – приземистым сибиряком, половину жизни проведшим в Якутии, в разных геологических партиях, на разведке угля и золотоносных песков, а потом вынужденным сменить север на юг: на севере его детям запретили жить врачи, у детишек Овчинникова оказались слабые легкие. Врачи сказали Овчинникову: «Если хотите сохранить детей, немедленно покиньте Якутию». Так Овчинников оказался в Баку.
Устроиться по геологической специальности ему не удалось, и он, имея на руках кроме геологического диплома диплом капитана-механика речного судна, пришел к пограничникам.
Лететь в Москву на самолете оказалось накладно, деньги за это Аэрофлот (или как он теперь называется?), дерет нещадные, на эти деньги запросто можно слетать в Америку, поэтому Мослаков с Овчинниковым решили ехать на поезде, это было в четыре раза дешевле.