С Востока свет. Проза татарских писателей - стр. 38

Но теперь она видит, что это, кажется, слишком простые вопросы. Слишком простые…

– Я тебя когда-то не принял у себя, ведь так? – Бахтияр Сафаров проговорил это, не отрывая взгляда от той самой точки, словно там была нарисована карта мира, и он теперь изучает её. – Да, не принял. Потом Шахриев меня разбранил. Сказал, что я невежда, который в жизни не прочитал ни одной книги. Что мои два высших образования – это ерунда. Что я завернул от порога талантливого писателя. Он дал мне твою книгу. Я хотел закинуть её на полку, но случайно открыл и прочитал одну фразу.

И она меня так зацепила, что я не мог оторваться от книги. И тогда мне стало очень стыдно перед тобой. И сейчас стыдно. Не такие уж мы бездушные и низкие типы, как вы думаете. В высоких креслах тоже люди сидят.

Отогнув в сторону высокие листья папоротника, Ниса положила узелок на землю.

– Это вам… От тётушки Анны. Ешьте.

– Спасибо.

– Вы, кажется, вернулись из дальних стран…

– Говорят, у шайтана выросла очень красивая дочь.

И будто бы все люди, проснувшись поутру, каждый божий день бегут со всех ног посмотреть на неё. Знаешь, как зовут эту девушку? Мир! Вот и я нынче летал взглянуть на эту самую девушку…

Внезапно глаза мужчины расширились. Вскочив, он защищающим движением прикрыл Нису и вскинул вверх правую руку. Что-то, ударившись о его широкую ладонь, каменными осколками просыпалось на землю… Среди деревьев мелькнул краешек жёлтого платья. Сандра!..

– Какая муха укусила нашу Александру? – пробормотал Бахтияр Сафаров, вытирая листком кровоточащую ладонь. – Впервые вижу её такой безумной.

У Нисы задрожало сердце. Камень был предназначен для неё, если бы Сафаров не успел подставить руку, её череп разлетелся бы одновременно с камнем. Значит, значит… Это значит… Объект ревности Сандры – Сафаров! Она влюблена в него!

– Придётся, наверно, отправить её на лечение в Казань.

– Она, наверно, пошутила. Может, в дерево целилась.

– Не шутила – это точно. Только непонятно, из-за чего злится. Это внучка бабушки Анны. Старуха говорит, что в городе ей не выжить. А здесь, на свободе, говорит, ей хорошо.

Наклонившись, Сафаров развязал узелок.

С ветки кустарника, растопырив лапы, тянул книзу свою нить большой паук. Перехватив его взглядом, Сафаров сказал:

– Смотри, к тебе спускается охрана.

– А где ваши телохранители?

Сафаров налил молоко в две чашки.

– Молоко – от наших коров, хлеб – с наших полей. Короче, всё с нашей родной земли. Давай, присоединяйся, Ниса. Ты говоришь – охрана. Теперь я не держу её. Боюсь, что божьи ангелы скажут мне: «Ага, так ты заботишься о себе самом?» – и лишат меня своей защиты.