С улыбкой трупа - стр. 2
Поэт он был хороший, авантюрист – международный. И может быть, вернулся бы годам к сорока в Париж и накатал бы пару десятков романов в духе Жюля Верна и Густава Эмара – но вместо этого просто помер.
Он понимал обоих этих деятелей. Видимо, закваска у него и правда военная, так что он отлично чуял, что тащило этих молодых и перспективных отморозков навстречу опасности. Но вот что его смущало: вне зависимости от ударения, ни тот, ни другой Рэмбо или Рембо так и не нашли покоя. Воевали постоянно.
А когда война заканчивалась – начинали искать другую войну.
Неужели и мне не суждено найти покоя?
Ответ был где-то внутри. Но Черский не хотел туда заглядывать.
Вместо этого он собирался запечь курицу.
Им повезло отыскать квартирку, где у плиты работала духовка. И Черский, раз уж в доме две пары рук и не надо отвлекаться на посторонние дела, решил, что хотя бы есть они будут как надо. Пока Нэнэ приводила в порядок единственную комнату, он, накинув любимую сизую куртку с капюшоном, сбегал в магазин за неизменно дешевыми овощами, доступными приправами вроде аджики и курицы, которую, судя по цене, выращивали на ужин американскому президенту, а он так и не прилетел. Но овощи стоили всего ничего, так что обед обещал получиться вкусным и бюджетным.
Он тушил курицу прямо с овощами, в одной сковороде, чтобы соки всех ингредиентов пропитали друг друга, размягчили и наполнили вкусами.
Когда закрыл дверцу духовки, то уселся на стул и стал смотреть в окно. И вот уже прошел час, по квартире пополз тонкий сладковатый аромат, а он все сидит и сидит, а тяжелые мысли никак не уходят.
***
Нэнэ – чернявая, неугомонная и прекрасная – показалась в дверях кухни, и оцепенение сразу отпустило, а в груди разлилась теплота.
– Я твою куртку надену, – сказала она, – все равно ее стирать.
Все-таки работа в газете сказалась на ней не меньше, чем Афганистан на нем. И пусть здешний говор отличался и от московского, и от питерского не меньше, чем от условно-литературного, одежду она никогда не «одевала», ни в коем случае не пыталась что-нибудь «словить» или «споймать» и даже знала, что «шуфлядка» на большой земле – это просто ящик стола.
Как видим, и от филологического образования может быть польза.
Вот и сейчас она стояла в проеме кухни с пакетом, набитым какими-то житейскими отходами. Женщина в доме неизменно начинает перестраивать все под себя – Черский усвоил это еще в прежней жизни, когда был вынужден делить квартиру с племянницей.
– Да, конечно, без проблем, – сказал он. И Нэнэ пропала из проема, а вместе с ней пропал и свет на душе. Как будто кто-то просто щелкнул выключателем.