С улыбкой трупа - стр. 13
Он попытался улыбнуться себе. Ухмылка получилась угрожающая – скорее, предсмертная гримаса покойника.
Не верилось, что этот человек воевал, – слишком стремный, такому бы просто не поручили оружие. Небось еще всякую психоделическую шестидесятину слушает.
Но в руке у этого человека был пистолет.
Черский подумал, посмотрел в отражение. Потом руки сами подняли ствол и уперли в висок.
Достаточно одного выстрела, и эта зубная боль в сердце немедленно прекратится. Он знал, что эта штука превосходно убивает. Ему приходилось из нее убивать.
Если он хочет избавиться от боли, ему достаточно.
Он не хотел, чтобы боль закончилась. Пусть будет. Он знал, что привыкнет. Любая боль притупляется, любые страдания надоедают. Он видел бывших сослуживцев после госпиталя, демобилизованных по слабо совместимым с нормальной жизнью ранениям.
Но как раз не хотел, чтобы боль закончилось.
Он хотел отомстить.
Не потому, что он надеялся исцелить боль. Он знал, что эта боль уже никогда не прекратится, как не вырастает новый палец взамен отрезанного моджахедами.
Просто для того, чтобы восстановить хоть какой-то порядок.
Разумеется, от того, что он кого-то накажет, случайных людей не перестанут убивать возле мусорки. Он прекрасно знал эту публику, хорошенько распробовал за годы в криминальной хронике. Их ничто не остановит, ни расстрел, ни даже самые изощренные казни. Те, кто идет на такие дела, всегда уверены, что наказание обрушится на кого-то другого, а они как-то выкрутятся, или просто менты не найдут.
Да, они не перестанут. Но бояться будут сильнее. Станут ходить, оглядываясь.
И мстить он будет именно этой штукой. Он оторвал ствол от виска и любовно погладил его вороненый бок. С помощью этой штуки. А если потребуются другие штуки – он будет искать их на Жадине или на той же Комаровке. Отсюда и туда, и туда добираться очень удобно.
Он пошел на кухню, отодвинул пустую салфетницу, начал разбирать пистолет прямо на клеенке. Оружие нуждалось в хорошей чистке. А побриться можно и потом…
И тут затрещал телефон.
Черский вздрогнул. Он как-то и не подумал, что в квартире есть телефон и кто-то может ворваться сюда, просто накрутив несколько цифр. Хотя, казалось бы, очевидно, что телефон должен быть.
Первым порывом было вскочить и расстрелять проклятый аппарат. Но оружие было в разобранном состоянии.
Так что Черский просто доковылял в коридор и снял трубку.
– У телефона, – буркнул он.
– Вас беспокоит капитан милиции Казуро. Я по поводу убийства вашей сожительницы…
Черский припомнил, как приходил грузный, но при этом сравнительно молодой оперативник, почему-то не в униформе, а в лоснящейся черной куртке из кожи молодого дерматина, и долго выяснял обстоятельства дела.