S-T-I-K-S. Товарищ Резак - стр. 40

Самым главным для меня открытием было выделение базовых запахов. Я выделил три: запах поноса, запах варёной печёнки и запах мусора. Все остальные оттенки запаха, как цветовые точки на экране монитора, складывающиеся в миллионы цветов, были соединением этих трёх в разных пропорциях. Были, конечно, и запахи прямой ферментации. Возможно, я их называю неправильно, но в этой области я ранее специалистом не был, и мог немного путаться в терминах. Если вы весь день ели чеснок или пили компот с экстрактом эстрагона, то и эти запахи будут присутствовать, разумеется – но они не мешают первым трём, а только дополняют их.

Поле для научной деятельности было необъятное. Везде, где были люди, там было и поле для научных изысканий.

Я бродил повсюду. Приходил несколько раз в палату к Коржу, и тут же попадал под чесание. Целью визитов, впрочем, было посмотреть, как себя чувствует мой товарищ, и показать, что мне не плевать, как он выздоравливает – а не получить сеанс ненормируемого массажа.

Ещё одним видом научной деятельности для меня стало изучение себя. Может, и звучит странно, но сейчас во мне происходили грандиозные метаморфозы. Моё умение я однозначно классифицировал как сенс-навык, именно так его здесь называли. Я специализировался на крупных живых объектах. Птичек, зайцев, небольших собак и кошек я не чувствовал в упор. Несколько раз пугался, когда, уверенный в том, что рядом никого нет, спугивал у себя из-под носа сороку, улепётывающую от меня с дикими воплями, или, гуляя по посёлку, обнаруживал в нескольких сантиметрах от морды шипящую надувшуюся кошку. Самым тяжёлым для меня было понять механизм работы и систематизации информации. У меня не было красных и зелёных точек, как на радаре – я просто знал.

Это не всё, чем порадовало меня моё новое тело. Чутьё было выше всяких похвал, а ещё одним источником информации стал слух. Если человек двигается бесшумно, то это так только для него и других людей. Мы, собаки, прекрасно всё слышим. Любой Бобик в курсе, что в сад за абрикосами залезли воры, и только его природная лень позволяет ворам сохранить подобие инкогнито. Встать и погавкать – зависит от настроения. Что касается нюха, то запахи не могут быть незамеченными, они могут быть проигнорированы, и это только вопрос подветренной стороны. Если по ветру к вам идёт тракторист, просидевший всю смену за рычагами, а после смены немного принявший на грудь, вы о его приближении узнаете.

Пока Корж выздоравливал, я принял участие в боевых действиях. Стронги активно использовали собак по тем же причинам. Слух, нюх и ночное зрение у собаки не в пример лучше человеческого. Я вошёл в состав отряда, задачей которого было обнаружение муров, подбирающихся к нашей базе. Место нашего стаба было очень удобное. Совсем рядом была некая чернота, вблизи которой не летали беспилотники, и артиллерию для удара по нам тоже применять было бесполезно по тем же причинам. Вместо фугасов к нам на стаб падали безвредные болванки, или снаряды взрывались ещё в воздухе. Если муры хотели нам подгадить, то им надо было подбираться практически под самые стены, на дистанцию прямого выстрела из гранатомёта.