S-T-I-K-S. Шпилька-4. Боги Стикса - стр. 35
Сказать, что майор слегка обалдел, было равнозначно ничего не сказать. Он в буквальном смысле слова едва устоял на ногах, когда до него дошёл смысл ответа, а следом – однозначные, хоть и невероятные выводы.
– Ты что, тоже цифра? – прямо уточнил Шайтан, немного придя в себя.
– Верно, – не стал юлить и Жнец. – Я – цифровая копия того Жнеца, которого ты знал.
– А оригинал где? – всё никак не мог придти в себя Шайтан.
– Оригинал, как водится, в своём родном мире, – усмешка Жнеца стала чуть заметней. – Живёт обычную жизнь и знать ничего не знает ни об Улье, ни о Континенте. Ты был знаком с его копией. А копию, в свою очередь, уничтожила ещё одна наша общая знакомая, которой, насколько я понял, тоже уже нет в живых.
– Опасная знакомая. С ней тоже придётся пересечься? – насторожился майор и мысленно матюгнулся.
– Нет, – отрицательно мотнул головой Жнец. – Континент и Улей, хоть и являются частями Стикса, практически не взаимодействуют. Погибшие в Улье не переносятся на Континент, они просто исчезают или, если хочешь, отправляются на тот свет. Но есть материал под названием «нодий» – тот ещё ядрён батон, скажу я тебе. Найти его можно на серых кластерах. Тут, на Континенте, такие кластеры – не редкость. Но в Улье их практически нет. А точнее, имеется парочка в Пекле и штук так несколько в регионе крайнего Северо-Востока. Так вот, обитатели этих кластеров создают из нодия предметы с оч-чень необычными свойствами. Одним из таких предметов – саблей, – убили меня. Не буду расписывать весь процесс взаимодействия, но именно благодаря этой сабле моя личность после смерти была оцифрована и помещена сюда. Ада же, насколько я понял, была убита при помощи Дара.
– Я так понимаю, проблемой меньше? – хоть слова Жнеца и не поддавались двоякой трактовке, на всякий случай уточнил Шайтан.
И действительно почувствовал пусть крохотное, но облегчение – груз опасности стал ровно на полграмма меньше. Всего лишь на полграмма.
В голове у майора, чья память о прошлом превратилась в разрозненные и мутные обрывки сна, творилась форменная каша. При упоминании некоторых имён и событий перед его внутренним взором всплывали бессвязные образы, но объединить их в одну цельную картину не получалось. Где-то внутри копошилось ощущение чего-то знакомого, привычного, известного на все сто. Но к ясности оно никак не приходило. Вопросы копились, как снежный ком, нарастали друг на друга и перепутывались. В результате Шайтан, привыкший всё и вся в своей жизни держать под собственным контролем, чувствовал себя несмышлёным ребёнком, которому учитель в школе пытается объяснить очевидные вещи, но их смысл всё никак не доходит до адресата.