S-T-I-K-S. Маугли - стр. 4

Саныч подхватился и громко закричал:

– Эй, ребята! Тима! Николай! Вы где? – Ответом ему было негромкое эхо и тишина. Саныч посеменил к столу. – Эй, что за шутки? – уже обиженно крикнул он. – Куда вы меня, черти, отвезли? Вылазьте, мужики, это не смешно.

Саныч сбавил темп, почти остановился, затем замер.

– Не смешно, – прошептали его губы. Из-под стола торчали тонкие ноги в сандалиях. Саныч знал, кому принадлежали эти ноги – Тимофею Сергеевичу, журналисту, собрату по перу. В своих поездках с бригадой агитпрома он часто видел эти ноги под столами.

Саныч несколько успокоился. Он не один, и может быть, товарищ сможет объяснить ему, куда их завезли.

– Тима, – позвал Саныч и нагнулся посмотреть, как там поживает его сослуживец. Нагнулся и обмер. Казалось, сейчас глаза вылезут из орбит. – Вы… чо? Совсем тут края потеряли? – пробормотал Саныч. – Перепились все. Что за маскарад?..

Но чем дольше он смотрел, тем больше понимал, что это не постановка. Верхняя половина тела Тимы была разорвана и кем-то сожрана. Лишь лиловые кишки с прилипшим к ним мусором, разбросанные по земле, да темные пятна крови и куски мяса на позвоночнике, обглоданная голова, лежащая недалеко от остатков тела, – это все, что осталось кроме ног от Тимофея Сергеевича.

Ужасающий по своей нечеловеческой жестокости и вандализму вид тела товарища спровоцировал у Саныча рвотный приступ. Спазм скрутил мышцы его живота, и он стал извергать все выпитое и съеденное вчера. При этом он непрестанно кашлял и все дальше отходил от стола. Разум отказывался смотреть на это ужасное зрелище. От кашля болезненно разрывалась голова. Саныч ухватил голову руками, стараясь не дать ей разорваться.

Наконец рвотный позыв закончился. Саныч вытер рот тыльной стороной руки и сплюнул подступившую желчь. Он выпрямился и услышал урчание за спиной. Обернулся и обмер. На него смотрела Бальма. Морда собаки была вымазана в крови, из пасти на землю капала красная слюна.

– Бальма, – прошептал Саныч, сил громко говорить уже не было. – Ты что натворила? Ты сожрала Тиму?

Собака снова утробно заурчала, глаза ее бессмысленно блеснули алчной вспышкой, она в одном прыжке преодолела три метра, сбила человека на землю и придавила своей тяжестью. Машинально Саныч оттолкнул вонючую пасть рукой и, задыхаясь от веса псины, сдавленно крикнул:

– Фу, Бальма! Я свой. Не видишь?

Псина коротко уркнула, подняла голову и неожиданно покорно слезла с человека. Не обращая больше на него внимания и виляя хвостом, побежала за сеновал.

Саныч откашлялся, отдышался и с трудом встал на четвереньки.