S-T-I-K-S. Ганслер - стр. 28
Ещё через три недели вокруг моей избы кипела жизнь. Появились деревенские сортиры, рукомойник, бар, а соседние пустующие хаты получили новых хозяев. Наш жилой комплекс обзавёлся закрытой территорией. Я совсем не шучу. От серьёзных тварей можно было укрыться в подвалах, мелочёвка натыкалась на новенький забор или щедро натянутую колючую проволоку, а дальше по обстоятельствам, в зависимости от размера нелегалов, рвущихся к нам во двор.
За это время было два удара по орде заражённых, после которых стиксяне визжали от восторга, наковыряв целое состояние. Жизнь налаживалась. Посреди стаба постоянно достраивался и рос навес, превратившийся в солидный бар пляжного типа. Народ натаскал барных стульев и соорудил вполне себе ресторан под открытым небом, натянув маскировочную сеть, защищавшую от солнца, а под ней разместив столы. К первым трём девицам добавилось ещё несколько дам, которые жили под этим самым навесом, а ночевали по месту работы. Одна из изб была отдана под лавку торговцу, за которого лично попросил хозяин кабака, где меня ограбили в первый день. Для приходящих рейдеров, кто жил здесь временно, как тут говорили: «Припёрся на пару залпов», ставили палатки. Мы превращались в настоящий цивилизованный город.
Как обычно, я носился по территории и раздавал поручения. Раз они прибыли ко мне на стаб, то пусть живут по правилам. Список моих законодательных инициатив был небольшим и не выходил за рамки разумного. Никого не убивать, даже если подрались, ничего не портить из общественного имущества, убирать за собой мусор. Специального пункта про мою долю в добыче я не вводил, но Борода настоял и на этом. Теперь мне совсем не надо было ничего делать, а просто получать свой гешефт за открытие клондайка. Все полученные суммы я отправлял в казну города, как называл коробку из-под обуви, куда ссыпал спораны и горошины, полученные в виде налога. Если что-то надо было заказать для общественных нужд или купить кому-то снаряжение в долг, то любой постоянный житель мог прийти ко мне и получить необходимую сумму из этой самой коробки.
Ко мне бежала растрёпанная девчонка-подросток – дочка одного из трейсеров – и орала во всю глотку:
– Господин мэр! Господин мэр!
Я сначала даже не понял, что обращаются ко мне. Вот, оказывается, я до мэра дослужился. Наверное, меня тут давно за глаза так погоняют, а у малой что на уме, то и на языке.
Девчонка продолжала орать:
– Они самолёт сбили! Ведьмак и Калебас самолёт сбили!
Маринку здесь называли «сыниха полка». Звать её в женском роде ни у кого язык не поворачивался. Она была отъявленная пацанка. Пришла с одним из мужиков-трейсеров. Девчонка родилась в Стиксе и оказалась иммунной, что было невероятной редкостью. Она могла броситься с кулаками за малейший косой взгляд, таскала оружие, ходила с отцом за добычей на весьма крупных тварей, была шустрой и любопытной особой.