S-T-I-K-S. Ганслер - стр. 13
Ещё в офисе вояка рассказал мне о местном раскладе сил. Я узнал о внешниках, мурах, стронгах, рейдерах и свежаках. Вомбат сразу сказал мне, что если выживем, то он заберёт меня к себе на базу, накормит, снарядит, одарит богатствами, но обязательно попробует уговорить остаться. У внешников постоянная проблема с иммунными, и каждый подобный штык у них на счету. Сейчас я был как новорождённый младенец, которому совсем неохота уходить от заботливых родителей и, конечно, решил остаться, по крайней мере, пока.
Камишка, которая заняла скромное место в углу с небольшим блокнотиком, что-то рисовала. Увидев мой взгляд, она показала язык и на несколько секунд – рисунок в блокноте. Там была моя ухмыляющаяся рожа на фоне сосредоточенного над клавиатурой начальника и веселящихся на экране парней из бункера. Всё было отлично понятно, все узнавались, и всё запечатлено буквально в несколько штрихов. У девушки был огромный талант. В такое количество касаний я не смогу нарисовать даже домик с окошком и солнышком.
Вомбат задумчиво листал мой паспорт:
– М-м-м, да. Канцлер Мадлен Исматович. Блин, так с ходу и не выговоришь. С таким именем и кликухи не надо. Мир не тот, откуда наша база проход пробила. Восемь полосок в гербе не совпадают, и серии паспорта такой не было. При печати документов так ошибиться не могли.
– Канцлер – это у меня по материнской линии немцы с болгарами, а отец совсем не болгарин. Ему невесту из своих подобрали. Прекрасная, богатая, бёдра широкие, волосы как ночь чёрные, глаза узкие, словно горизонт, а лицо круглое и плоское, как сковородка. Так и говорил. Отец тогда со всей роднёй разругался и фамилию матери взял, – сообщил я некоторые подробности из своей биографии.
– Намешали, – покачал головой Вомбат.
– Да какой он Мадлен? Он ганстер! – заржали парни с экрана. – Не! Канслер! Вильгельм Махмудович…
– Ганслер! Ганслер! – скандировал один из парней с экрана монитора, ловко собрав всё в кучу, и ганстера и Канслера.
Его клич радостно подхватили все представители бункера, а стоявшие рядом со мной несколько иммунных десантников весело ржали. Вомбат посмотрел на меня:
– Ганслер?
– Мне пофиг, – ответил я.
– Так и запишем, – сказал начальник и склонился над клавиатурой ноутбука.
Затем была пьянка, на которой внимательно следили, чтобы никто не отлынивал, а добросердечная Камишка вызвалась довести меня до моей комнаты после.
Когда, хорошо подвыпившие, мы добрались до моего жилища, девушка уселась на кровать и спросила:
– Я по памяти рисую. Хочешь, я тебя голым изображу?
– Вроде пока ничего такого не было, если только в камеры видеонаблюдения не подглядывала, – пошутил я. Наверное, рисование по памяти в моём понимании и понимании Камишки несколько отличались.