С отрога Геликона - стр. 48
По сравнению с настоящим солнцем свет Персефоны был, конечно, много слабей: его едва хватало, чтобы осчастливить жителей одного местного города. Но и это было уже очень и очень немало. Она влекла к себе людей с непреодолимой силой. Люди следовали за ее движением, пока стражники позволяли им, падали перед ней ниц.
– Афина, это поразительно! Мне тоже хочется ей молиться, – восторженно проговорил Геракл.
– И не напрасно, мой юный друг. Она заслуживает этого.
– Но расскажи мне про нее. Как она стала такой могущественной, что может явно и беспрепятственно входить в Аид? Ведь даже ты этого не можешь.
– Я могу, Геракл, но мне назначено иное. Я забочусь больше о тех, кто живет на земле, а она о мертвых, о тех, что в Аиде. А случилось это вот как. Она была нареченной Зевсу невестой. Но царь Аида похитил ее с небесных высот и пленил. Вслед за ней попал в плен и Загрей, в которого она вложила очень много сил и труда…
Геракл едва ли слушал в пол уха. Его завораживал триумф Персефоны над этой безликою землею. Она будто бы разговаривала с ним одновременно тысячью родных голосов обо всем, что только можно было вообразить: и о красоте земной природы, и о любви, которой он любил Эрато, и об уюте отчего дома, и, наконец, о нерушимых, хранящих родные Фивы стенах. Некоторые голоса были особенными: один напоминал скорее даже не голос, а прикосновение заботливой материнской руки, а в другом Геракл будто бы слышал строгий наказ отца…
Он не мог понять, кто и как мог пленить столь великое и сильное существо, но он не мог не оценить, насколько важным было явление Персефоны пленникам этого бесприютного мира – ведь как она говорила с ним, так же она, должно быть, обращалась к сердцу каждого узника. Афина читала его мысли.
– Да, Геракл, бывает и так. Я говорила тебе, что стражники в Аиде отнюдь не робкого десятка. Но и сестра моя, и я сама, и Зевс теперь не те, что были раньше. Мы стали много сильнее. Мы ведь тоже все воины и, как и тебе, нам нужно упражняться, чтобы одолевать врагов. Мы немало потрудились, мы вели борьбу с царем Аида, и он вынужден был нам уступить: Персефона стала проводить в Аиде лишь треть года, а остальное время – жить на небесах. Мы могли бы и полностью освободить ее, чтобы она воссоединилась с Зевсом, но она решила иначе, Геракл.
– Почему?
– Потому что сама была здесь в неволе и страдания других узников приняла ближе к сердцу. Мало-помалу, мы сделали так, что она спускается сюда, как и раньше, на треть года, но не для того, чтобы быть пленницей, а чтобы одарять этих несчастных своим светом. Возвращаясь же к нам на небеса, она копит силы для нового спуска.