С неба – в бой. Десантники Великой Отечественной - стр. 31

А этих пятерых, хорошо знавших все окрестные тропы, лощины, овраги, мы включили в состав разведывательной группы.

За ночь подразделения старшего лейтенанта Балашова и техник-лейтенанта Кравцова, пройдя более десяти километров, достигли аэродрома, захваченного немцами. На рассвете парашютисты напали на него. Два бомбардировщика были сожжены, а один, ТБ-3, десантники угнали. Его повел старший лейтенант Петр Балашов, который до этого ни разу не пилотировал четырехмоторные самолеты.

Я видел, как пролетела эта машина, но не мог понять, в чем дело: 1-й полк перебазировался, откуда же здесь взяться ТБ-3?

Через несколько часов мне доложили, что из группы Балашова прибыл старшина Иван Корнеев.

– Ну как, выполнили задачу? Где сам Балашов? – спросил я его.

– Все в порядке. Старший лейтенант отбыл на ТБ-3 в Москву. Вы, наверно, видели?..

– А бомбардировщик где взяли?

– Там же… На опушке леса стоял замаскированный. Видно, ремонтировали…

– А ты что не улетел?

– Я уж с вами. Ведь почти три года вместе, Иван Георгиевич.

Он впервые назвал меня по имени и отчеству, и я крепко пожал ему руку:

– Спасибо, тезка!..

Много дней спустя, когда наш отряд был выведен на переформирование, я, увидевшись со старшим лейтенантом Балашовым, пошутил:

– Видно, придется тебе в летчики подаваться.

– Только бы взяли. Хочу быть истребителем или штурмовиком. Отпустите?

Я улыбнулся:

– Мы кадрами не разбрасываемся. – И, чтобы перевести разговор на другую тему, спросил: – Как взлетел-то?

– Это нетрудно, а вот приземлиться…

– Все же сумел!..

– Зато страху натерпелся. Глянул на посадочную полосу в Тушино, и сердце замерло: то и дело приземляются и поднимаются самолеты. Сбросил вымпел с запиской: «Освободите полосу полностью, сажусь впервые». Дежурный по полетам такое требование выполнил. Зашел на посадку и – промазал. Понимаешь, не чувствую высоты на такой громадине, ведь не У-2!.. Повторяю все сначала – опять мимо. Только на пятый раз сел. Благополучно. Знаешь, Иван Георгиевич, как за штурвал захотелось! Отпусти, а? С такой яростью воевать буду, представить себе не можешь!

Не хотелось расставаться с боевым товарищем, но я не мог ему отказать. Парашютист Петр Балашов вскоре стал летчиком штурмовой авиации.

Больше мне не привелось встречаться с этим отважным и красивым во всем человеком, но слышать о нем слышал.

В ночь на 6 октября разведка донесла, что противник закрепляется на восточной стороне Юхнова. Мы с Щербиной пошли по окопам. Никто из бойцов не спал, хотя и царило затишье.

Я спросил Бориса Петрова:

– Что не ложишься?